— Если честно, я уже подумывала об этом. Но она вряд лирасстанется хоть с одним из них добровольно.

Они все заперты у нее в кладовке на висячий замок. Кажется,это единственное, чем она дорожит по-настоящему. Даже антикварный комодвызывает у нее меньше эмоций.

— А что, если тебе выйти на подиум в платьеБарбары? — внезапно оживилась Катерина и так выпучила глаза, как будтовнезапно пришедшая мысль в прямом смысле слова свалилась ей на голову.

Я мгновенно поняла, насколько это замечательная идея.

— Катерина! Ты просто чудо! Давай собирайся, поедем кЕлене Бориславовне.

— Что-то ты как-то быстро воодушевилась. Я, например;не уверена, что старушка согласится дать нам это платье напрокат.

— Есть один шанс. Барбара недавно поставила пятно наподол.

— То есть, иными словами, Елена Бориславовна что-топролила на нее. Мне кажется, она делает это специально, чтобы чувствовать, чтоона не одна в доме. А так Барбара вроде бы живет своей жизнью.

— Сейчас Елена Бориславовна и так не одна. Я же теберассказывала про ухажера.

— Так как ты выманишь у нее платье?

— Я предложу отнести его в чистку.

— Хочешь сказать, ты представишь на конкурс сшитыйчужими руками да еще грязный наряд?! — возмутилась Катерина.

— У меня есть пятновыводитель, так что не переживайзаранее. Времени полно. Мы успеем привести платье в порядок.

— И все же я не уверена, что Елена Бориславовна отдастего добром.

— Если не отдаст добром, придется выкрасть.

— Ты сживешь старушку со свету.

— Каким же это образом?

— Она разволнуется, у нее подскочит давление, потомнаступит гипертонический криз…

— Катерина, — зловещим голосом сказала я. —Если ты боишься, я все сделаю одна.

— Ни капельки я не боюсь, — неубедительно совраласестрица.

— Тогда собирайся, поедем добывать наряд. Мой такназываемый муж оставил машину возле подъезда, и ключи здесь, так что пешком намтаскаться не придется.

* * *

Дедок, из-за которого последняя моя встреча с ЕленойБориславовной закончилась скандалом, отворил дверь и, пропустив нас в коридор,чинно предложил раздеться, после чего аккуратно развесил наши пальто. Выгляделон, словно дворецкий, который всегда держит в уме, сколь важным господамслужит.

— А что, — не удержалась я от комментария, —в прошлый раз нельзя было поступить точно так же? Пригласить в дом, предложитьчаю? А не прятаться в шкафу?

Дедок пожевал губами и серьезно ответил:

— Вопрос вызывает у меня искреннее недоумение.

Неужели непонятно? Тогда мы не были расписаны. Моенахождение с Еленой Бориславовной наедине могли не правильно истолковать.

— Кто? — с живостью поинтересоваласьКатерина. — Кто мог не правильно истолковать?

Дедок удивился еще больше и, прежде чем ответить,неодобрительно пожевал губами:

— Родные, соседи…

— И вы из-за этакой-то мелочи побежали жениться? —не поверила та. — Чудак вы, братец.

— У Елены Бориславовны всегда была безупречнаярепутация, — оскорбился до невозможности молодожен.

— Вы ее подмочили, когда забрались в кухонныйшкаф, — съехидничала я.

— Я уже иду! — донесся до нас голос милейшейсестры Егора.

Елена Бориславовна вплыла на кухню в шелковом китайском халате.В ушах у нее болтались серьги с громадными кусками бирюзы, небольшой голубойбулыжник был также вставлен в перстень, украшавший ее указательный палец. ЕленаБориславовна сдержанно поздоровалась и официально представила нас своемуновоиспеченному супругу.

Имя у него было комическое — Пафнутий Ксаверьевич. У этогообломка прошлого века был здорово подвешен язык, и, пока мы пили чай, онповествовал о делах давно минувших дней, причем так увлекательно, что Катерина,поставив пустую чашку на стол, от всей души посоветовала ему писать мемуары.

— Огребете кучу денег. Ваши мемуары могут купитьфранцузы. Они любители всяких пикантных штучек!

Пафнутий Ксаверьевич был польщен. Елена Бориславовнапосмотрела на нас благосклонно. Видимо, потрафив ее муженьку, мы подняли ейнастроение.

— Может быть, пойдем в комнату, побеседуем? —предложила она.

Мы с Катериной с радостью согласились, потому что Барбары накухне не было. Мы обнаружили ее в комнате на диване. Платье с пятном на подолевсе еще было на ней. Барбара была очень похожа на живую женщину. Даже колени унее сгибались, поэтому поза куклы, сидящей на диване, казалась достаточноестественной. У Барбары, кроме того, были прелестные золотистые волосы, которыммогла бы позавидовать любая гостья хозяйки, и лупоглазые синие глаза,нарисованные эмалью на ее белоснежном и необычайно безмятежном лице.

— — Ах, ах, Елена Бориславовна! — воскликнулая. — Вы так и не сдали платье в чистку! Барбара выглядит в нем простонеряхой. А ведь когда кто-нибудь появляется здесь, сразу же принимается ееразглядывать. Барбара — персона совершенно особенная, она привлекает к себевнимание.

— Ну, у меня теперь много других забот, —улыбнулась старушка, показав идеальные зубные протезы. — Кроме того,чистка — это дорого. Не забывайте, я только что вышла замуж. Всего стало нужновдвойне. Столько расходов сразу навалилось!

— Лапочка, у нас достаточно средств! — мягкоодернул ее Пафнутий Ксаверьевич. — Я не беден, ты не забыла?

— Все равно, — не согласилась ЕленаБориславовна. — Двое людей должны быть вдвойне экономней.

— А давайте я сама сдам одежду Барбары в чистку! —обрадовалась я подходящему поводу утянуть платье из дому. — И самазаплачу.

— Не стоит, Лерочка, у меня есть пятновыводитель.

Катерина криво усмехнулась. Мы переглянулись и замерли, незная, что говорить дальше. Пафнутий Ксаверьевич, почувствовав, что всепритихли, снова принялся за свои байки. В разгар очередной достаточнофривольной истории, участниками которой были граф и его крестьянка, Катеринанаклонилась ко мне и сказала:

— Придумай, как их удалить из комнаты.

— А что, может, еще по чашечке чая? —преувеличенно веселым голосом спросила я, хлопая ладонями по коленкам.

— Отчего же нет? — Елена Бориславовна быларадушной хозяйкой и без колебаний готова была идти на кухню расставлять чистыечашки. — Может, вы проголодались, девочки? — обеспокоенно спросилаона.

— Да! — хором воскликнули мы с Катериной, причем стаким оживлением, как будто все это время сидели и думали только о еде.