– Я никогда не видела тебя таким легкомысленным, – заметила она.

– Я выиграл! Для меня это как доза чистого адреналина. Будоражит. – Он высоко подпрыгнул, шлепнул по трубе, идущей вдоль потолка, потом повернулся лицом к спутнице: – И матч вышел великолепным, скажу я тебе, по-настоящему захватывающим. Все как люблю – когда победа что-то значит.

– Ты когда-нибудь выступал на соревнованиях?

– Вся моя жизнь – соревнование, – ухмыльнулся Никос. – Но да, я играл в школьной команде до университета. Теперь это просто хобби. Есть более важные дела, на которых надо сосредоточиться.

– Вроде проекта на премию Бауэра?

– Помимо всего прочего. – Никос посмотрел на нее, и на лице проступила редкая для него нежность. – Не против сделать остановку у меня? Это Джи-41, совсем рядом. Мне надо быстро принять душ, прежде чем мы пойдем. А то я очень неаппетитный.

– Конечно. – Кади остановилась. – Хочешь, я подожду тебя в столовой?

– Нет-нет. Пойдем ко мне. Мой сосед в этом семестре за границей, так что там не так людно, как в общежитии первокурсников. Мне нужна всего минутка.

Комната Никоса не походила на обычную комнату в общежитии. У одной стены располагался камин, а из большого окна открывался вид на двор Лоуэлла. Но больше, чем архитектурными преимуществами, она выделялась обстановкой. Не было телевизора на конструкции из микроволновки с холодильником или комковатого, испачканного футона. Вместо этого по бокам письменного стола из вишневого дерева стояли две высокие книжные полки, а рядом пристроилось элегантное кресло, которое выглядело бы очень удобным, если бы не было завалено книгами. Вместо стандартной односпальной кровати с металлическим каркасом у него стояла роскошная двуспальная, застеленная свежим постельным бельем. Комната больше походила на жилье респектабельного человека, чем студента мужского пола.

– Я мигом. – Никос стянул футболку через голову, уходя в ванную комнату.

Кади успела мельком рассмотреть подтянутые, пусть и покрытые волосами, грудь и живот.

– Чувствуй себя как дома! – крикнул Никос, прежде чем закрыть за собой дверь.

Кади чувствовала себя скорее немного взволнованной и смущенной, оставаясь в спальне Никоса. Единственным местом, куда можно было присесть, оказалась его кровать, на краешке которой Кади и примостилась. У нее складывалось впечатление, будто она сидела на смотровом столе у врача, неестественно напряженно, стараясь оставить поменьше складок.

Сквозь шум воды Кади услышала, как Никос запел, комично подражая оперному тенору, явно чтобы ее рассмешить. Она улыбнулась и расслабилась. Никос всегда старался ее развлечь, чтобы она чувствовала себя непринужденно, и у него хорошо получалось. Она подумала, сможет ли когда-нибудь рассказать ему о голосах призраков. Нет, все-таки боялась, что это напомнит ему об Эрике и отпугнет. Никто не захочет переживать дважды такую трагедию. Кади вдруг поймала себя на мысли: а что, если ее трагедия уже предопределена?

Она не хотела об этом думать и отвернулась к окну. Солнце теперь садилось раньше и только что скрылось за крышей противоположного крыла Лоуэлла, окрашивая небо в розовый цвет морской раковины, а облака – в темно-сиреневый. Кади потянулась включить лампу рядом с кроватью. Как только зажегся свет, она заметила мягкий блеск пары сережек из пресноводного жемчуга, лежащих на прикроватном столике.

Никос перестал петь, стих шум воды. Через несколько мгновений он появился в комнате с зачесанными назад волосами, порозовевшими и блестящими от воды плечами, только в одном полотенце вокруг бедер и пахнущий типично мальчишечьим гелем для душа типа «морозная свежесть». Явно не стесняясь своего тела, Никос усмехнулся:

– Так-то лучше.

Кади покраснела:

– Отлично. А теперь надень что-нибудь.

– У меня уже есть свитер, – Никос указал на поросль на груди. Он пересек комнату и достал из шкафа одежду. – Расслабься, Арчер, я к тебе не подкатываю, я так перед всеми выпендриваюсь.

– Да уж, пожалуй. – Кади постучала ногтем по столику рядом с серьгами: – Или я не знала, что у тебя уши проколоты.

– О… – Никос побледнел. – Прости.

Он смахнул серьги в нижний ящик. Кади еще никогда не видела, чтобы Никос не находил слов.

– Да нет, норм… – Кади надеялась добавить игривых ноток, но промахнулась и теперь пожалела, что вообще подняла тему. Она вовсе не хотела показаться ревнивой, особенно когда не ревновала. Не ревновала ведь?..

– Мне надо бы одеться, – произнес Никос, похлопывая по вещам в руках.

– Мне выйти?

– Нет-нет, я оденусь в ванной. Еще мгновение, и мы наконец что-нибудь съедим.

Он снова скрылся, оставив Кади с ощущением, что она только что разрушила их беззаботное взаимопонимание. Но когда Никос, полностью одетый, вернулся в комнату, с ним вернулась и его веселая непринужденность.

– А вот и я.

– Готов? – спросила Кади.

– Да. Но прежде чем мы пойдем, хочу показать тебе кое-что.

Он подошел к одному из книжных шкафов и вытащил с полки тоненький томик. Никос протянул его Кади. На вид это была детская книжка.

– Мне подарил Эрик.

– Правда? – Это оказалось винтажное издание «Меча в камне». – Это был его любимый диснеевский мультфильм в детстве. Пересматривал его снова и снова. Я уже много лет его не вспоминала.

Никос присел рядом с Кади на кровать.

– Я тоже в детстве его любил. История о тощем ботанике, которому предназначен трон, имеет определенную привлекательность для сопливых мальчишек. Как-то мы сетовали на отсутствие видеомагнитофона, чтобы предаваться ностальгии. Он мне презентовал книгу в шутку, но теперь я бережно ее храню. Тут даже подпись.

Кади подняла обложку. При виде знакомых каракулей Эрика сердце болезненно сжалось. Под словами «Книга принадлежит…» значилось:

Архимед, нашел книжицу на распродаже, подумал о своей любимой сове. Спасибо, что прикрываешь мне спину в этом приключении. Не сомневайся, я прикрываю твою. Держим хвосты подальше от копий! Твой Клоп.

Кади улыбнулась, чувствуя, как все тело расслабилось.

– Он называл тебя Архимедом?

– Так подходит. Я грек, невысокий…

– И брови!

Никос приподнял одну для пущего эффекта.

– Виновен по всем статьям.

Кади радостно рассмеялась. Было так чудесно перебирать счастливые воспоминания об Эрике, пусть и не ее собственные. Кади ощутила прилив благодарности к сидящему рядом мужчине.

– Это потрясающе, спасибо. – Она вернула книгу. – Ты был действительно дорог Эрику.

– Мы были очень хорошими друзьями. – Никос опустил голову, Кади заметила, как он стиснул зубы, сдерживая эмоции.