– Как это?

– Колготки высохнут.

– Нет! Не могу же их повесить на батарею.

– На ногах высохнут, долго ли!

– Ой, я заболею.

– Ерунда.

– Нет, точно, вот, уже, апчхи, апчхи, кхе,кхе.

– Успокойся! Сама же хотела брызгизамыть.

– Не думала, что так мокро будет, –нудила Ольга, – воспаление легких начинается.

– Глупости, где легкие и где ноги!

– А-а-а! Хорошо тебе, в сухом сидишь, а ядрожу и кашляю уже, кхе, кхе!

Нате становилось неудобно. Получалось, что,желая помочь подруге, она сделала той лишь хуже, вдруг хилая Белкина и впрямьразболеется, посидев три минуты в слегка влажных колготках.

– Давай колготками поменяемся, –предложила Ната.

– Ну… хорошо, – кивнула Ольга.

Но и после обмена счастья у Белкиной неприбавилось.

– О-о-о, выгляжу ужасно, – причиталаона, – смотри, твои чулки черные, они на моих ногах жутко смотрятся!

– Право, ты ошибаешься.

– Нет, точно! Просто палки в ботинках.Нет! Меня все засмеют! О! Ужасно! А! У! Жить не хочется.

– Пошли в туалет, – вздыхалаНата, – высохли твои колготки на моих ногах, опять переоденемся.

Получив назад свои чистые и абсолютно сухиеколготки, Белкина не успокаивалась.

– Ах, какое уродство! – восклицалаона.

– Теперь в чем дело? – теряласамообладание Ната.

– Висят гармошкой, ты мне их растянула,да и немудрено, ведь мои ножки маленькие и тонкие, твои здоровенные тумбы. Ой,не обижайся, правду ведь говорю.

Нате оставалось лишь скрипеть зубами.

Самое интересное, что, сказав кому-то гадость,Белкина потом растерянно подходила к Нате и спрашивала, например:

– Не знаешь, почему Нинка Коростылева сомной разговаривать не желает?

– Я бы на ее месте по башке тебедала, – отвечала Ната. – Кто Нинку вчера подставил?

– Кто? Я? Нинку? – искреннеизумлялась Ольга. – Когда? Где?

– А на литературе.

– Не помню!

– Ну как же, – Ната пыталасьосвежить девичью память Белкиной, – мы писали сочинение, это хоть изголовы не выветрилось?

– Нет.

– Тебе поставили «два».

– Ага.

– А Нинке «четыре».

– Верно.

– И что ты сделала?

– Расстроилась, заплакала.

– А потом?

– Ну… домой пошла.

– Нет, ты подняла руку и спросила урусички: «Анна Семеновна, почему я получила «два», а Нинка «четыре»? Мы же сней вместе с одной книжки списывали, вот из этой, можете прочитать. Во,глядите, слово в слово! Так в моей тетради написано: «Не раскрыла тему, два», ау Нины «хорошо» стоит! Несправедливо получается!»

– Скажешь, я не права? – бросилась ватаку Белкина. – Анна Семеновна вечно так! Да! Ужасно! Господи, как мне невезет! Только все равно я не врубаюсь, с какой стати Коростылева окрысилась?

Ната терпеливо продолжила объяснять:

– Какую цель ты преследовала, сообщаяучилке информацию о списывании?

– Хотела «четыре» получить, как Нинка.

– А что вышло?

– Ну… Анна Семеновна Коростылевой двояктоже влепила.

– Теперь до тебя дошло?

Оля захлопала глазами.

– Нет!

– Ну и дура!

– Ага, только растолкуй, в чем дело!

– Из-за твоего замечательного выступлениярусичка снизила Нинке оценку, ты попросту подставила Коростылеву! –разжевала недотепе ситуацию Ната.

Секунду Белкина стояла молча, потом с воплем:

– Прости меня, – ринулась к Нине.

По лицу Белкиной текли слезы, губы тряслись,руки дрожали.

– Нинуся, – кричала она, –убить меня мало, я не подумала о тебе. Прости, прости, прости.

Пораженная столь бурным раскаянием,Коростылева пообещала забыть неприятность. Слово Нина сдержала, но с Олейбольше за одну парту не садилась. Если учесть, что ситуации, когда Белкина,желая получить выгоду для себя, спокойно забывала о других и ставила людей внеудобное положение, происходили и с остальными школьниками, стоит лиудивляться, что у девицы к восьмому классу не осталось ни одного друга, кромеНаты Красавиной.

Что удерживало Нату около Ольги, былонепонятно никому. Сама Ната порой удивлялась: ну зачем ей Белкина? Кроме прочихвышеописанных черт характера, Оля обладала еще одним, ужасно раздражающим Натукачеством.

Белкина была на редкость завистлива и отчаяннохотела всегда получить то, что имела Ната. Родители Оли, вполне обеспеченныелюди, старательно наряжали единственную доченьку, не отказывая той ни в чем. Ипо большому счету Белкина имела всего намного больше, чем Ната. Например, у Олиимелась хорошенькая шубка из искусственного меха под рысь, а Нате мама сумелакупить лишь самое обычное драповое пальто, даже без мехового воротника. Обновкане очень понравилась девушке, но она прекрасно понимала, что ее предкам неосилить шубу, поэтому молча нацепила пальто и пришла в школу. В раздевалкеКрасавина столкнулась с Олей. Глаза Белкиной загорелись огнем.

– У тебя новое пальто, –констатировала она.

– Да, – кивнула Ната.

– А у меня нет, – заканючила Оля.

– Зато ты имеешь шубу, – напомнилаНата.

– Старую!

– Да ей всего лишь второй сезон.

– Все равно.

– Могу поменять новое пальто на древнююшубенку, – усмехнулась Ната.

Белкина заткнулась. Но на втором уроке онарасчихалась и ушла домой. Вечером Ната позвонила подруге.

– Ты заболела?

– Ага.

– Что случилось?