Ольга говорила и говорила, Ната пересталавоспринимать ее слова, ей вновь стало плохо. Потом на шоссе приехали люди изсоответствующих органов. Ната не сумела ответить на задаваемые ей вопросы,слишком кружилась голова. Девушку уложили в «Скорую помощь» и отвезли вбольницу. Последнее, что она помнила, – это истерический плач Белкиной:

– Папочка, милый, любимый, ну как же так!

Ната остановилась и потянулась к новой пачкесигарет.

– И вы, после всего, продолжаливстречаться с Ольгой! – не удержалась я.

Хозяйка дернула плечом.

– Я пыталась разорвать отношения, ноБелкина вампир, вцепится – не отодрать. Единственное, чего я сумеладобиться, – сокращение числа наших встреч. Очень хорошо знаю себя, колиуслышу или увижу Ольгу, я не сумею сказать ей: «Оставь меня в покое».

– Почему?

– Не могу объяснить, – вздохнулаНата, – если Белкиной нет рядом, я очень хорошо понимаю: она дрянь, скоторой не следует иметь дела. Но когда оказываюсь с ней наедине, моментальнотеряю всякую решимость, превращаюсь в мямлю. Ольга, похоже, гипнозом владеет,так тебя опутает словами, слезами и слюнями, что невольно начинаешь думать: данет, она не такая плохая, просто дура и эгоистка. Одним словом, чтобы максимальноизбежать контактов, я повесила на дверь видеофон, а на телефон поставилаопределитель.

Предпринятые меры помогли ограничитьколичество контактов, но не сумели свести их на нет. Если Белкиной было оченьнадо встретиться с Натой, она легко исполняла задуманное. Могла заявиться кбывшей однокласснице на работу или подстеречь ту во дворе.

Последняя встреча Наты и Оли произошла на днерождения.

– Зачем же вы ее позвали? –изумилась я. – Просто мазохизм какой-то!

– Она сама пришла, – сердитоответила Ната, – у меня в тот день куча народу толкалась, замучилась дверьоткрывать. Основные гости к четырем подтянулись, но все равно, пока они елисалаты, начали подходить другие люди.

Около шести Ната пошла вынимать из духовкимясо. Не успела она ухватить противень, как зазвенел звонок.

– Эй, – закричала хозяйка, –кто-нибудь. Откройте, не могу подойти.

Когда свинина была благополучно перенесена наблюдо, за спиной Наты раздался знакомый голосок:

– Привет, держи подарок.

Ната обернулась и мгновенно растеряла хорошее настроение:перед ней стояла Белкина.

– С днем рождения, – улыбаласьподруга, – давно не виделись.

И что оставалось делать Нате? Она пригласилаОльгу к столу, а потом с возрастающей тревогой стала наблюдать, как Белкинастроит глазки Роману.

– Почему же вы сразу не объяснилиОболенскому, кто такая Оля? – тихо спросила я.

Ната застонала:

– О господи! Да он меня и слушать бы нестал! Роман любит Соню и не хочет терять жену, но он бабник, который никогда неупустит своего. Понимаете, я дружу и с Соней, и с Романом. Так получилось, чтоя знаю о многих интрижках Оболенского. Но мне никогда в голову не могло прийтинакляузничать Сонюшке, раскрыть ей глаза на мужа-ловеласа, и Роману я мораль нечитала. Многие мужчины живут так и счастливы. Единственное исключение я сделалав случае с Белкиной, когда поняла, что она в него вцепилась и замыслила статьзаконной госпожой Оболенской.

– У нее же свой муж был, – вырвалосьу меня.

Ната с жалостью глянула на меня.

– Гена-то? Оля его ни в грош не ставила.Вышла замуж лишь по одной причине: осталась без родителей и побоялась, чтоумрет с голоду. Белкина у нас не привыкла себя обеспечивать, вот потому исочеталась браком с Геной. Думала, потом найдет более подходящий вариант ипоменяет мужа. Только богатенькие Буратино не торопились к Ольге. А потомпоявился Роман.

– И вы спокойно смотрели, как Белкинарушит чужую семью! А еще говорили, что дружите с Соней, женойОболенского! – возмутилась я.

Ната поковыряла пальцем столешницу.

– Ну… я попыталась дать Роману в рукиоружие против Ольги.

– Лапин! – воскликнула я. – Вырассказали ему о той истории и велели в случае, если Белкина начнет агрессивныемеры, припугнуть ее той историей!

Ната кивнула.

– Да. Но перед этим я решила сама кое-чторазузнать, смоталась в Лапин и выяснила такое!

– Какое? – подскочила я надстулом. – Что еще?

Ната хмуро глянула на меня.

– Понимаете, я сама ведь была замешана вэту историю. Меня пытались допросить сразу, на месте происшествия, но не сумеливыполнить задуманное. Потом следователь вызвал меня повесткой.

Ната послушно явилась на зов и на все вопросымилиционера отвечала:

– Ничего не помню. Вообще.

– Ладно, – согласилсямужчина, – охотно верю, что сам момент катастрофы стерся из вашей памяти,но как события развивались до нее? Можете припомнить скорость движенияавтомобиля?

– Нет, – быстро ответила Ната,заранее продумавшая тактику своего поведения на допросе. – У меня сильнозаболела голова, поэтому, когда мы выехали из Москвы, я легла на заднее сиденьеи заснула, очнулась лишь после аварии.

Следователь сделал вид, что поверил девушке, иотпустил ее, больше Нату никто не тревожил. Но сейчас, решив помочьОболенскому, дав ему в руки козырную карту против Белкиной, Ната все же решилаузнать, а что с тем делом?

Она приехала в Лапин и нашла сотрудникамилиции, который за некоторую мзду разболтал служебные секреты. Делодавным-давно сдано в архив, оно закрыто, и никто о нем не вспоминает. Винаводителя, Григория Павловича, была настолько очевидной, что много времени нарасследование не понадобилось.

– Наказать шофера мы не сумели, –закончил рассказ мент.

– Да уж, конечно, – выдохнулаНата, – разве покойников судят!

– Кто покойник? – удивился«информатор».

– Белкин, Григорий Павлович, –напомнила Ната.

– Так он жив, – ответилмилиционер, – во всяком случае, когда дело закрывали, еще не помер!

У Наты закружилась голова. Она очень хорошопомнила, как Оля, плача, сообщила через день после происшествия:

– Папа скончался, я сирота.