Через пару недель после своего возвращения изЕвропы Миранда давала Эмили список модельеров, чьи каталоги она желала бывидеть. Как правило, избранные со всех ног кидались составлять свои каталоги –они часто даже не проявляли свои фотографии до тех пор, пока их не запрашивалаМиранда. В такие дни все в «Подиуме» стояли на ушах. Конечно, когда она захочетразобраться во всем этом море дорогущих шмоток и выбрать собственнуюэкипировку, ей будет не обойтись без Найджела. Следует быть наготове иредактору отдела аксессуаров, чтобы выбрать сумки и туфли. Может понадобиться иредактор отдела моды – убедиться в безукоризненности ансамбля, особенно если онвключал в себя что-нибудь столь значительное, как, например, шуба или вечернееплатье.

Когда вся одежда, привлекшая внимание Миранды,бывала доставлена в редакцию, туда приезжала и ее личная портниха – несколькодней уходило на то, чтобы подогнать все по фигуре Миранды. На эти дни Джеффиполностью освобождал кладовую, там закрывались Миранда и ее портниха, и никакойсобственно редакционной работы в это время не велось. Когда в прошлый разпроисходила примерка, я подошла к двери кладовой как раз вовремя, чтобыуслышать крик Найджела: «Миранда Пристли! Немедленно снимите это барахло! Вэтом платье вы похожи на потаскуху! Вы-ли-та-я шлюха!» Я тогда прижала ухо кзамочной скважине – рискуя здоровьем и даже жизнью, если дверь внезапнораспахнется, – и ждала, что вот сейчас она отчитает его так, как только онаодна умеет это делать, – но все, что я услышала, было кроткое согласноежурчание и шорох снимаемого платья.

Теперь я проработала здесь уже достаточнодолго, и все шло к тому, что честь заказывать одежду для Миранды Пристливыпадет мне. Четыре раза в год, как часы, она просматривала каталоги, словновсе, что в них было, являлось ее собственностью, и выбирала костюмы от АлександраМаккуина и юбки от Прады, будто это были шестидолларовые футболки из магазина«Л.Л. Бин». Одна желтая галочка на узких брюках от Фенди, другая – на юбочномкостюме от Шанель, третья (с большой перечеркивающей пометкой «Нет») – нашелковой блузке. Пробежали – отметили, пробежали – отметили, и вот наконец мыимеем полный гардероб одежды от-кутюр, которая иногда еще даже не была готова.

Я наблюдала, как Эмили рассылает списки спредпочтениями Миранды модельерам. Она никогда не оговаривала размер и цвет,потому что каждый уважающий себя дизайнер точно знал, что подойдет МирандеПристли. Конечно, недостаточно было просто сшить одежду нужного размера –потому-то все прибывающие вещи подгонялись непосредственно в редакции и теперьуже могли считаться сшитыми на заказ. Наконец, когда весь гардероб былподобран, подогнан и на лимузине доставлен в ее квартиру, Миранда избавляласьот устаревшего барахла, и вороха творений Ива Сен-Лорана, Селин и ГельмутаЛанга прибывали в мешках для мусора обратно в редакцию. Большинству вещей былопо четыре или по шесть месяцев, все это добро надевалось лишь раз или два, ачасто вовсе оставалось ненадеванным. Это была одежда невероятно стильная,чрезвычайно эффектная, такой еще даже не было во многих дорогих магазинах, но этобыли вещи прошлого сезона, а значит, столь же мало устраивающие Миранду, каккакие-нибудь дешевые брюки из искусственной кожи.

Время от времени я находила маечку иликакую-то другую вещицу, которую можно было припрятать, но все портил тот факт,что она носила нулевой размер. Как правило, мы раздавали одежду тем, у когобыли дочери лет десяти – двенадцати, – только для них и мог сгодитьсяустаревший гардероб Миранды. Я представляла себе девочек с телами как умальчиков, важно разгуливающих в прямых юбочках от Прады и топиках набретельках от Дольче и Габбаны. Если попадалось что-нибудь сногсшибательное иочень дорогое, я вытаскивала вещь из кучи и прятала у себя под столом, чтобыпотом осторожно отнести ее домой. Быстрый визит в один из комиссионных магазиновэлитной одежды на Мэдисон-авеню – и вот уже мой заработок не кажется такимудручающим. Это не воровство, рассуждала я, просто я нахожу применение тому,что ей больше не нужно.

Между шестью и девятью вечера (по европейскомувремени было уже за полночь) Миранда позвонила еще шесть раз, чтобы мысоединили ее с разными людьми, также находившимися в Париже. В течение трехчасов я покорно исполняла ее приказы, а потом собралась по-быстрому улизнуть,чтобы – не дай Бог – не услышать еще один звонок. Я устало натягивала пальто, итут мой взгляд упал на листочек, который я прикрепила к монитору на всякийпожарный случай: «Позвонить А. Сегодня в 3.30». У меня уже давно кружиласьголова, а глаза ощущали сухие контактные линзы, сейчас же еще и застучало ввисках. Пришла тупая, неясная боль, когда вы не можете сказать, где именноноет, но точно знаете: боль будет нарастать и нарастать, пока не разорвет вашуголову изнутри – или внезапно не пройдет сама собой. Среди всей этойфантасмагории звонков я забыла выкроить тридцать секунд на то, чтоб позвонитьАлексу. Я просто забыла сделать такой пустяк для человека, который никогда меняни о чем не просил.

В офисе было темно и пусто; я села и снялатрубку, все еще немного влажную от моих потных ладоней: в последний раз яговорила с Мирандой всего несколько минут назад. По домашнему телефону его неоказалось, но как только я набрала номер сотового, он сразу же ответил.

– Привет, – сказал он, – как твои дела?

– Как обычно, Алекс, как обычно. Прости, что яне позвонила тебе в половине четвертого. У меня абсолютно не было времени, онаназванивала как сумасшедшая…

– Да ладно. Пустяки. Слушай, я сейчас не могуразговаривать. Я позвоню тебе завтра, хорошо? – Он говорил как-то рассеянно, иголос казался таким далеким, будто мы находились на разных полюсах земногошара.

– Ну конечно. Но с тобой все в порядке? Может,ты мне сейчас по-быстрому скажешь, о чем ты хотел поговорить? Я такволновалась, все ли в порядке.

Он помолчал, а потом ответил:

– Вообще-то не похоже, что тебя это волнует. Явсего один раз попросил позвонить, причем твоей начальницы даже нет в стране, аты не смогла выкроить минуты. Знаешь, как-то не похоже, что тебя интересуют моидела. – В его голосе не было ни упрека, ни тени сарказма, он простоконстатировал факты.

Я наматывала на палец телефонный шнур, покакончик не вздулся и не побелел; во рту вдруг ощутился металлический привкускрови, и только тогда я осознала, что прокусила себе нижнюю губу.

– Алекс, я ведь не забыла позвонить, – солгалая, отметая это невысказанное обвинение, – у меня просто ни секунды свободной небыло, я думала, что это что-то важное, и мне не хотелось звонить только длятого, чтобы сразу бросить трубку. Она сегодня после обеда звонила раз двадцать,и все было срочное. Эмили ушла в пять, оставила меня на телефоне, а Миранда всезвонила и звонила. Я беру трубку, хочу тебе позвонить, и тут звонит она. Я… ну,ты понимаешь?