– Сорок тысяч, – бросила она, не отводя глазот дисплея. Она дважды кликнула на паре черных брюк на сайте style.com. Вот уженесколько месяцев она выискивала в Интернете интересные идеи для предстоящейпоездки с Мирандой в Европу.

– Сорок тысяч чего?

– Ну, то платье. Красное, от Шанель. Стоитсорок тысяч долларов, если ты обычная покупательница. Миранда, конечно, столькоплатить не будет, но и ей оно даром не достанется. Потрясающе, да?

– Сорок тысяч долларов? – опять переспросилая, не в состоянии поверить, что держала в своих руках вещь, которая можетстолько стоить. Ведь что такое сорок тысяч долларов? Плата за два года обученияв университете, базовый взнос за новый дом, средний годовой заработок среднейамериканской семьи. Ну или по крайней мере много, очень много сумок от Прады.Но за одно платье? Я думала, что теперь уж меня ничто не удивит, но получилановый удар по мозгам, когда платье вернулось из элитарной чистки вместе сконвертом, на котором каллиграфическим почерком было написано: «Для миз МирандыПристли». Внутри на дорогом кремовом картоне было вытиснено: «Вид изделия:вечернее платье. Модельер: Шанель. Длина: до лодыжки. Цвет: красный. Размер:нулевой. Описание изделия: ручная вышивка бисером, без рукавов, глубокоедекольте, сбоку – потайная застежка-„молния“, подкладка из плотного шелка.Оказанные услуги: общая освежающая первичная чистка. Счет:.670 долларов».

Снизу была приписка от хозяйки заведения,женщины, которая, похоже, покрывала все расходы своего предприятия и своегодомашнего хозяйства за счет поступлений от «Элиас-Кларк», оплачивающегонеукротимую страсть Миранды к химической чистке: «Нам было необычайно приятноработать с такой изумительной вещью. Мы от души надеемся, что вы получитеогромное удовольствие, надев его на банкет в Метрополитен-музее. Как условлено,в понедельник, 28 мая, мы заберем его в чистку. Если у вас есть какие-тодополнительные указания, пожалуйста, сообщите их нам. С наилучшими пожеланиями,Колетт».

Как бы то ни было, был всего лишь четверг, а уМиранды уже имелось готовенькое, с иголочки, свежевычищенное платье. Оно былозаботливо убрано в шкаф, и туда же Эмили поместила серебристые босоножки отДжимми Чу – как раз такие какие потребовала Миранда. На следующий день, впятницу, к ней должен был явиться парикмахер – в 5.30 вечера, визажист – в5.45, и в 6.15 Юрий уже ждал их с мистером Томлинсоном, чтобы везти в музей.

В этот день Миранда ушла пораньше, чтобыпонаблюдать, как Кэссиди занимается гимнастикой, и я тоже надеялась улизнуть.Мне хотелось обрадовать Лили. Она только что сдала последний экзамен заистекший учебный год, мы могли бы это отпраздновать.

– Слушай, Эм, как думаешь, ничего, если ясегодня уйду в половине седьмого или около того? Миранда сказала, что сегодняобойдется без Книги, все равно там ничего нового, – добавила я и разозлилась насебя за то, что прошу свою ровесницу и почти ровню разрешить мне уйти с работыпосле двенадцатичасового рабочего дня – а не четырнадцатичасового, как обычно.

– Хм, ну да. Да, конечно. Я пошла, – быловсего пять вечера, – побудь здесь пару часиков, а потом уходи. Она сегодня сблизняшками и вряд ли будет часто звонить.

Она шла на свидание с парнем, которогоподцепила на новогодней пирушке, и сейчас меняла свои танкетки на шпильки отДжимми Чу. Парень из Лос-Анджелеса приехал-таки в Нью-Йорк и – чудо из чудес! –в самом деле позвонил. Встретиться они намеревались в баре, а оттуда она хотелаповести его в «Нобу» (если он покажет себя достойным этого). Она сделала заказаж пять недель назад, когда он только прислал сообщение, что собирается вНью-Йорк, но и тогда ей пришлось воспользоваться именем Миранды.

– А что ты будешь делать, когда они увидят,что ты не Миранда? – имела я глупость спросить.

Как обычно, ответом мне были глубокий вздох ивозведенные к небу глаза.

– Да просто сообщу им об отъезде Миранды,покажу ее визитку и скажу, что она хочет, чтобы я воспользовалась ее заказом.Всего и дел!

После того как Эмили ушла, Миранда позвонилатолько раз. Она предупредила, что завтра не появится в офисе до полудня, нопожелала получить ксерокопию заметки о новом ресторане, которую видела сегодня«в газетах». Мне хватило присутствия духа спросить, не помнит ли она названияресторана или названия газеты, но это только разозлило ее:

– Ан-дре-а, я и так опаздываю на встречу. Невыводите меня из себя. Это был ресторан азиатской кухни, и это было всегодняшних газетах. Это все.

И с этими словами она защелкнула свою«Моторолу-V60». Во мне теплилась надежда, что когда-нибудь крышечка прищемит еепревосходно наманикюренные пальчики и они переварятся во внутренностяхтелефона. Конечно, особенно трудно «мотороле» придется с безукоризненнымикрасными ноготками.

Я набросала себе памятку, чтобы завтра первымделом искать ресторан, и побежала брать машину. Подъехав к дому, я позвонилаЛили, но выходить не стала, а только помахала нашему Джону Фишеру Гальяно (онотрастил волосы и украсил свою униформу несколькими цепочками, – день ото днястановясь все больше похожим на знаменитого дизайнера).

Со своей собственной «Моторолы-V60» я набраланомер нашей квартиры.

– Эй, как дела? Это я.

– При-и-ивет, – пропела она, давно не слышалая у нее такого счастливого голоса. – Ну все! Теперь, слава Богу, никаких экзаменов!Осталось только набросать план для диссертации, но это можно сто раз поменять.В общем, до середины июля делать совершенно нечего. Представляешь? – ликовалаона.

– Я так рада за тебя! Ты как, настроенаотпраздновать? Заказывай, «Подиум» угощает.

– Да ну? Все, что хочу?

– Без вопросов. Я внизу, у меня тут машина.Спускайся, мы сейчас выберем местечко покруче.

Она даже взвизгнула от восторга.

– Здорово! Слушай, я тебе сейчас расскажу проМальчика-Фрейдиста. Он просто прелесть. Подожди секунду, я натяну джинсы испущусь.

Она появилась через пять минут – нарядная идовольная. На ней были узкие выбеленные джинсы, ловко обтягивающие бедра, исвободного покроя белая блуза с длинными рукавами. Довершали вид босоножки,которых я прежде не видела: коричневые кожаные ремешки, расшитые бирюзовымибусинками. Она даже накрасилась, а ее локоны давали возможность заподозрить,что некоторое время назад она пользовалась феном.

– Шикарно выглядишь, – сказала я, когда онаопустилась на заднее сиденье, – поделишься секретом?

– О, это все для Мальчика-Фрейдиста. Он просточудо. Я, похоже, влюбилась. У него бесспорные девять из десяти, можешь себепредставить?