Чаще всего я нахожу листок под Сциталисом. Сциталис и естьЛенчик, красота узоров на его чешуе нестерпима, и поэтому он никогда неохотится. Он ждет, когда жертва приблизится сама, завороженная этой красотой.Ленчик тоже не делает лишних телодвижений. Он ждет, когда жертвы приблизятся.Когда они сами положат голову на плаху.

Ай, молодца! — сказала бы Динка.

Но я все еще раздумываю — показать ей текст письма или нет.И пока я раздумываю, Ленчик перебегает от Сциталиса к Гипналу, а потом — кСепсу и Дипсе, а потом — к Амфисбене: ко всем змеям бестиария. Но суть от этогоне меняется.

Ленчик остается змеей. Каждой по очереди.

Ползучим гадом.

Как он мог так поступить с нами? Как он мог?.. Но… В любомслучае, мне не жалко ни Динку, ни себя, мне жалко бестиарий. И деревья в этомчужом испанском саду — оливковые и апельсиновые. А миндаль я все равно нелюблю…

Кроме того, у меня внезапно начались напряги сПабло-Иманолом.

Или это у Динки начались напряги с Пабло-Иманолом? В любомслучае, их секс уже не так громок, не так демонстративен. А несколько ночейназад они даже ругались. Я тешу себя надеждой… я хочу тешить себя надеждой, чтомне это только показалось.

И я тешу себя надеждой, что он ничего не знает о моем рейдев его гребаный электронный ящик. Ну, конечно же, он ничего не знает, иначе быдавно принял меры.

Но никаких мер он не принимает, просто смотрит на менягораздо чаще, чем раньше (раньше он вообще меня не замечал), — смотрит иулыбается. Я улыбаюсь ему в ответ хорошо заученной, хорошо поставленной улыбкойс обложек всех журналов. Моя улыбка нежна и застенчива, в противовес Динкинойулыбке — открытой и дерзкой.

Да, так и есть. Наверное, Динка начала дерзить, проявлятьсвой поганый характер: первый признак того, что она хочет расстаться сочередным парнем. Она расстается с парнями легко — как чистит зубы, каквыбирает волосы с расчески. Если парень очень нравится ей — есть шанс, что онабудет с ним дольше контрольных двух недель. Если не очень — просто хочетсяпереспать, ощутить власть славы над простыми смертными — все может ограничитьсяодним разом. Одним банальным пересыпом. Но Пабло-Иманол побил все рекорды.

Этому есть несколько объяснений, простых и не очень.

Первое простое — наркотики. Неизвестно, где Ангел достает их— но он достает. Динка не впадает от них в клинч, скорее — в тупую созерцательность.Кроме того, наркотики делают ее нимфоманкой. Ей всегда нравилось трахаться —она сама мне об этом говорила, — а сейчас она просто с цепи сорвалась. Но,похоже, Пабло-Иманола это устраивает, он и сам не дурак перепихнуться. К томуже Динка совершенно непристойна в трахе, я помню это еще по нашей питерскойквартире с видом на Большую Неву. Я помню эти звуки, помню мат, которым онавсегда поливает партнера. Она готова унизить его даже тогда, когда ондоставляет ей удовольствие.

Просто садомазохизм какой-то…

Но я помню и другой мат, никому не адресованный, ни к комуне относящийся — когда она бурно и тупо кончает. Она делает это демонстративно.Я не могу отвязаться от этой мысли, которая окопалась в моем мозгу около двухлет назад и все это время только укрепляла бруствера, расширяла линиюкоммуникаций и подвозила боеприпасы… Мысль и в самом деле проста: Динка вседелает демонстративно.

Даже занимается любовью.

Это не кажется мне таким уж удивительным, просто Динка взялана вооружение еще один старый тезис Ленчика: «Все на продажу». Нужно уметьпродаваться и нужно получать за это по максимуму. Нужно не стеснятьсяпродаваться, и тогда ты получишь за это даже больше, чем по максимуму.

Странное дело, ненавидя Ленчика, Динка напропалую пользуетсяего принципами. Я отношусь к Ленчику терпимо и даже с известной долей нежности— и тоже пользуюсь его принципами.

Напропалую.

Просто Динка взяла на вооружение одни Ленчиковы принципы, ая — другие. Мы растащили нашего продюсера на цитаты.

Но и это нам не помогло.

А может, это были не те цитаты?..

Второе простое объяснение — у нас по-прежнему нет денег. «Аросо dinero роса salud» [23], — скрежещет зубами Динка, нена шутку пристрастившаяся к испанскому. Ленчик не высылает нам денег. Кормитобещаниями, что скоро приедет. И потом, говорит он в трубку, неужели у вас всекончилось? Ведь в первый раз я выслал достаточно…

Я не знаю, сколько выслал Ленчик в первый (и единственный)раз. Все наши деньги осели у Пабло-Иманола. Ну и черт с ними. Мы живем какрастения, во всяком случае я (если я когда-нибудь и начну размножаться, тоисключительно почкованием), а зачем растениям деньги? Им и так хорошо…

А третье — сам Ангел. Должно быть, он, действительно хорош впостели, он неутомим в постели, он может укротить Динку. Или наоборот — самоказаться укрощенным. Одно из двух: за первое голосуют собаки, его бойцовыесобаки. За второе — джаз, его мягкий cool джаз. Динке нравится его джаз, я знаюэто точно.

Она устала от попсятины.

От нашей с ней попсятины, которой мы промышляли два года.Джаз — совсем другое. Джаз прохладный, и Динка иногда так внимательно слушаетего, даже какой-нибудь проходной «Рэг кленового листа» — так настороженно и таквнимательно, что Ангел называет ее «bobby soxers» [24]. У нассамих были целые вагоны этих «bobby soxers», этих дураков-тинейджеров,девочек-фанаток, рыдающих, бьющихся в экстазе, тянущих к нам свои руки накаждом выступлении… Они подгоняли себя под нас, они стриглись под нас и красиливолосы под нас; под нас они заводили тяжелые ботинки и к чертовой материвыбрасывали лифчики, они становились нашими двойниками, а потом присылали своифотки: «Похожа, правда, Диночка? Похожа, правда, Ренаточка? Боже, девчонки… Ялюблю вас, люблю вас, лю-ю-ю-ю-ю-юблю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю…» Некоторые и правдабыли похожи, очень похожи, но Ленчик запретил нам самим отвечать на эти письма.А когда с пяток таких идиоток чуть не покончили с собой (их едва успелиоткачать), а одна-таки покончила — и слухи об этом разнесло журналистскоешакалье… Вот тогда Ленчик и нанял Машку Слепцову, девочку-припевочку,одиннадцатиклассницу-отличницу мами-папину гордость, тайком с потными ладонямиубивавшуюся по нашим запретным песенкам. Он подцепил ее на форуме, на нашемофициальном форуме, где Машка проводила довольно много времени. Ее постингибыли не такими тупыми, как все остальные, во всяком случае открывать тему «ОНИЛЕСБИЯНКИ ИЛИ НЕТ» ей и в голову не приходило. А вот изо дня в день внушатьнеграмотным, очумевшим от запретного плода малолеткам, что правильно писать«лесби», а не «лезби» и никак не «лисби», и тем более не «лизби» — это онаумела. Кроме того, Машка отличалась хорошим слогом, это Ленчика и зацепило. Мывиделись с ней мельком, пару раз, не больше, в клубешнике, под коктейль состарой Ленчиковой фишкой: «Выжмите сок из двух бутылок виски…» Всю ночь Машкапросидела в уголке, глядя на нас безумными округлившимися глазами. Она быласовсем никакая, Машка, коротко стриженая, как Динка, светловолосая, как я, дакакое нам было до нее дело?.. Она была никем, а мы были всем… Это потом Ленчиксказал, что она отвечает фанатам вместо нас: коротенькие, в две строчки,послания: «Спасибо, спасибо, спасибо-имярек». И даже получает пятьсот баксов вмесяц за такую непыльную работенку.