из Людей-Камней, которые шастали в поисках пропавшей добычи. Или мести искали, вон он их сам сколько покрошил в пещере… Не зря ж обнаружился труп неподалёку от стоянки, у которого он взял образцы ткани и благополучно потерял.

— И что — «да и…»? — тихо спросил Кримм. — Ты ведь так и не рассказал, что тут было.

— Сами рисунки. Первый помнишь? Ну, где фигурки с копьями? Ну, вот. Это тут было. — Риур отстегнул верхнюю часть комбинезона и показал на рваную звезду шрама над ключицей, поднял ткань повыше и показал длинный и тонкий шрам на боку, с еле заметными точками от грубых швов… — Меня фактически убили. Сюда копьё вошло… вот, вместе с рукой пробило… и бок разнесли. Их вождь, Ваат, стоял надо мной. Вот так, копьём уже замахнулся. А Ора его подсекла своим копьём. Перед этим уложив остальных. Представляешь? Одним костяным ножом — человек семь или восемь… я не помню, Кримм. Но она убила их всех. Я потом вырубился, она несла меня. Вон там две недели прятались… Рисунок был сделан для меня, послание, что это она, что жива. А второй рисунок… Хоть убей, но я не помню, чтобы был секс. Или же она взяла меня, когда я без сознания валялся. Я запутался, брат…

Риур сел прямо на мелкий пыльный гравий и сложил руки на груди. Кримм сел рядом и усмехнулся:

— Короче, вы тут, смотрю, от души повеселились. Ладно. Давай не будем раньше времени дёргаться. Куда она потом ушла? Ну, хотя бы в каком направлении?

— Туда, — кивнул Старший на острые гребни, размытые в утреннем лёгком тумане. — Слушай, а ведь… ведь уже куча времени прошла. И, если наши девушки так хорошо сохранились благодаря нам, то… это…

— Может быть, — кивнул Кримм. — Может, уже нет в живых. Или глубокая старуха. Будь готов ко всему.

— Готов… — поник Риур и встал. — Надо идти дальше. Хоть какие-то следы должны же быть? Хотя, хоть убей, не могу даже представить — какие.

…Как ни странно, но за одиннадцать дней, которые они провели в поисках, не встретилось ни одной живой души. Зато обнаружили ещё одну метку: еле заметный, почти стёртый временем, рисунок. Если бы не глазастая Риа — мимо прошли бы. А над рисунком, тремя неправильными треугольниками и полукругом над ними с одной торчащей вниз палочкой, думали долго, пока Ва не сказала:

— Надо идти туда. — Показала пальцем на три горных макушки на западе, потом на рисунок. — Она пошла туда.

— Почему так? — спросил Хэ.

— Это — солнце, помнишь, я рисовала тебе? — Её крепкий палец начертил на гравии сначала круг, потом полукруг. — Если солнце большое и много — это вот так. Если уходит спать — вот так.

— А если оно так выходит? — не отставал Хэ.

— Глупый, — фыркнула Ва. — Тогда рисунок Ора рисовала бы с другой стороны горы. Там.

Всё просто как… Риур уже старался не удивляться сообразительности Субстантов. Со временем, глядишь, и разгадал бы послание, но, раз уже расшифровали и выглядит вполне логично — почему бы и нет…

И снова — камни, повороты, валуны, тупиковые ущелья, непролазные чащи, горные речушки и озёра. И поиски хоть каких-то следов или знаков. Зато нашли забытую, заброшенную стоянку, под толстым каменным навесом. Откуда-то из-под земли вытекала крохотная грязноватая речушка, огибала по широкой дуге место, заросшее сухим колючим кустарником, и терялась где между камней. Она огораживала само место от колючек, а под навесом, запылённый, запорошенный сгнившими листьями, высился небольшой, но массивный очаг, сложенный неправильным кругом.

— Тут долго жили, — сказал задумчиво Хэ, ковыряя пепелище палкой. — Но очень давно. Кости сгнили.

— Какие кости? — оторопел Кримм.

— Эти, — показал Гелл на еле приметные сгнившие остатки костей в углу очага, сгоревшие почти полностью. Поднял один фрагмент и продемонстрировал Кримму: — Олень.

А Риур, почти ползком, добрался до самой скальной стены, заметив непонятное. Там, левее и вбок, уходил заросший бурой травой лаз. По которому он, с трудом втиснувшись, добрался до большой ниши в глубине навеса, фактически невидимой снаружи. Следом пыхтел Хэ, за ним ещё кто-то, судя по сопению — Кам.

Риур выполз на небольшую, фактически подземную площадку, ниже уровня земли, где сел на корточки, оглядываясь. Невысокая, в половину его роста, пещерка, похоже на промоину от воды. Примерно метра четыре в диаметре. У края входа — крохотный очажок, такой же заросший грязью и травой. Хэ, который бесцеремонно сдвинул Риура вбок, тоже уселся на корточки и принялся выбивать огонь кресалом, по-быстрому разложив трут на очажке. Запалил, бросил клок травы, который вытащил из-за пояса и сказал что-то Каму. Тот вздохнул и полез обратно. А охотник кинул небольшую деревяшку в медленно разгорающийся огонь:

— Ри-Ур хорошо видит тут. А я плохо. Надо свет.

— Как думаешь, дружище… — задумчиво произнёс Риур, оглядывая сырые стены. Достал нож и осторожно снял верхний слой земли… — Много тут людей жило? Снаружи не видно место. Прятаться можно?

— Можно, — кивнул Хэ, отбирая у заползшего обратно Кама ветки и водружая их на тлеющий слабо огонёк. — Три… нет, пять человек можно тут спрятать. Жили здесь уже.

— Вижу.

— Я думаю, — произнёс охотник. — Ора тут была. Ребёнка рожала.

— Чего-о-о?! — уронил нож Риур.

Хэ вздохнул. Потом показал на угол пещерки, слабо освещённый огоньком:

— Смотри. Для ребёнка.

В самом углу — небольшая насыпь, почти незаметная. Обложенная плоскими камнями, неровным овалом, почти вросшими в землю. А между ними — непонятная бурая горка, то ли земля, то ли… не понятно. Если бы охотник не показал — Риур и внимания бы не обратил. Он подсел ближе и кончиком ножа осторожно ковырнул слежавшуюся бурую массу, почти окаменевшую от времени, которая стала разваливаться на куски. Потянуло гнильём…

— Шкура, — пояснил Хэ за спиной. — Сгнила. Тут постель для ребёнка. На шкуре тепло. Вырос — Ора ушла, шкуру бросила. Шкура сгнила. Много лет уже.

— С чего ты вообще взял, что это Ора была?!

— Ва сказала. Я думаю, что это Ора. Людей мало, живут семьями. Детей рожают там. Одна рожать — это плохо, это беглянка. Или выгнали из племени. Тут ты видел людей? Она одна была, а то с ней бы жили другие.

Клянусь, ты уже который раз меня поражаешь самой простой, но убийственной логикой, подумал Риур. Всё просто, да. А вдруг не Ора?

— А вдруг не Ора? — повторил он вопрос вслух.

— Ора.

Хэ показал на стену над колыбелью. Опять рисунок. Уродливая птица, над человеком, который показывает куда-то. Пока Риур не замер от волнения, вглядевшись: это