– Так достань эти чертовы бумаги, ладно? Нэнсчуть не вспылил, но вовремя прикусил язык. Он ненавидел Гронка и его компаниюголоворезов, и, хотя ему нужна была та сотня, что он получал за час, он усталболтаться в этой грязной прокуренной комнате и ждать, когда ему свистнут. Унего есть другие клиенты. Да и Кэл уже разваливался на части.

– Будем пытаться, – сказал он.

– Получше пытайся, – приказал Гронк, обращаяськ окну. – А теперь мне надо позвонить Барри и сказать ему, что мальчишкузабрали и до него не дотянуться. Где-то заперли, и, может, там у двери сидитполицейский. – Он прикончил апельсиновый сок и бросил банку в сторону мусорнойкорзины, но промахнулся, банка со звоном покатилась вдоль стены. Он взглянул наНэнса. – Барри захочет знать, можно ли добраться до мальчишки. Что тыпредлагаешь?

– Предлагаю оставить его в покое. Это вам неНовый Орлеан, а он не просто маленький панк, с которым можно покончить, и всетут. За этим мальчишкой многие стоят. Люди за ним наблюдают. Если вы сделаетекакую-нибудь глупость, на вас навалятся сотни агентов ФБР. Они вам дохнуть недадут, и вы вместе с мистером Мальданно сгниете в тюрьме. Это не Новый Орлеан.

– Да ладно, – Гронк махнул рукой и вернулся кокну. – Я хочу, чтобы вы, ребята, продолжали за ним следить. Если егокуда-нибудь переведут, я хочу знать немедленно. Если они поволокут его в суд, яхочу об этом знать. Придумай что-нибудь, Нэнс. Это твой город. Ты тут все ходыи выходы знаешь. Во всяком случае, должен знать. Тебе хорошие деньги платят.

– Да, сэр, – громко сказал Нэнс и вышел изкомнаты.

Каждый вторник с утра Реджи исчезала на двачаса в кабинете своего психиатра доктора Эллиота Левина, которого знала долгиегоды. Он был тем архитектором, который помог ей собрать куски и обломки исложить из них здание. В эти часы им никто никогда не мешал.

Клинт нервно ходил взад-вперед по приемнойдоктора Левина. Дайанна уже два раза звонила. Она прочла ему по телефонузаявление и повестку. Он позвонил судье Рузвельту, в центр временногосодержания и в офис доктора Левина, и теперь нетерпеливо ждал одиннадцатичасов. Регистраторша старалась не обращать на него внимания.

* * *

Когда ее сеанс с доктором Левином подходил кконцу, Реджи улыбалась. Она чмокнула Эллиота в, щеку, и они вышли, держась заруки, в его роскошную приемную, где ждал Клинт. Реджи сразу же пересталаулыбаться.

– Что случилось? – спросила она, уверенная,что произошло что-то ужасное.

– Нам надо идти, – сказал Клинт, схватил се заруку и вытащил за дверь. Она только успела кивнуть Левину, который наблюдал запроисходящим с интересом и беспокойством.

Они остановились на тротуаре неподалеку отмаленькой автомобильной стоянки.

– Они забрали Марка Свея. Взяли под стражу.

– Что? Кто?

– Полиция. Сегодня утром было поданозаявление, предполагающее, что Марк малолетний преступник, и Рузвельт приказалвзять его под стражу. – Клинт показал на машину. – Давайте возьмем вашу. Яповеду.

– Кто подал заявление?

– Фолтригг. Дайанна звонила из больницы, тамони его и забрали. Она там подралась с полицейским и снова перепугала Рикки. Япоговорил с ней и пообещал, что вы вызволите Марка.

Они выехали со стоянки.

– Рузвельт назначил слушание на полдень, –сообщил Клинт.

– Полдень! Да ты шутишь! Это же черезпятьдесят шесть минут.

– Ускоренное слушание. Я примерно час назад сним разговаривал, так он отказался обсуждать заявление. Вообще почти ничего несказал. Куда мы теперь?

Она немного подумала.

– Он под замком, и мне его оттуда не вытащить.Поехали в суд по делам несовершеннолетних. Хочу посмотреть заявление ипоговорить с Гарри Рузвельтом. Это же полный абсурд – устраивать слушание черезнесколько часов после подачи заявления. По закону должно пройти от трех до семидней, а не от трех до семи часов.

– Но ведь есть положение об ускоренномслушании.

– Да, но только в чрезвычайных случаях. Они,видно, наврали Гарри с три короба. Малолетний преступник! Что мальчик сделал?Бред какой-то. Они просто пытаются заставить его говорить, Клинт, вот и все.

– Значит, вы такого не ждали?

– Конечно, нет. Во всяком случае, не здесь, нев суде для несовершеннолетних. Я подумывала, что Марку могут прислать повесткуот Большого жюри в Новом Орлеане, но не от суда по делам несовершеннолетних. Онникакого преступления не совершал. Он не заслужил, чтобы его посадили.

– Тем не менее они сделали это.

* * *

Мактьюн застегнул ширинку и трижды нажал нарычаг, прежде чем устаревшая система спуска воды сработала. Унитаз был весь вкоричневых потеках, пол мокрый, и он поблагодарил Бога за то, что работает вфедеральном здании, где полный блеск и чистота. Да он лучше асфальт пойдетукладывать, чем согласится работать в суде по делам несовершеннолетних.

Тем не менее в данный момент, хотел он этогоили нет, он находился именно там, тратил время на это дело о сенаторе Бойетте,потому что так приказал К.О.Льюис. А К.О. получает приказы непосредственно отмистера Ф.Дентона Войлза, который вот уже сорок два года является директоромФБР. И за все эти сорок два года ни один конгрессмен и ни один сенатор США небыл убит. К тому же тело покойного Бойетта было где-то надежно припрятано.Мистер Войлз был очень расстроен, и не столько по поводу убийства как такового,сколько из-за неспособности ФБР с ним полностью разобраться.

Мактьюн подозревал, что миссис Реджи Лавприбудет незамедлительно, поскольку ее клиента выхватили у нее из-под носа, ибудет в большом гневе, когда увидит его. Может, она поймет, что все этиюридические хитрости были задуманы в Новом Орлеане, не в Мемфисе, и уж,разумеется, не в его офисе. Не может же она не понять, что он, Мактьюн, простоодин из исполнителей, делает, что ему говорят сверху. Вот если бы не попадатьсяей на глаза до самого начала слушания!

Не тут-то было. Открыв дверь и выйдя в холл,Мактьюн оказался лицом к лицу с Реджи. За ее спиной стоял Клинт. Она сразу егозаметила, и уже в следующую секунду он был прижат к стенке. Она приблизила кнему взволнованное лицо.

– Доброе утро, миссис Лав, – сказал, он,пытаясь спокойно улыбнуться.

– Реджи, Мактьюн.

– Доброе утро, Реджи.