уставилась на невиданную ранее конструкцию, которая намекала на серьезные неприятности.

В самом центре комнаты горел примитивный очаг, над которым висел бурлящий котелок. Это его свет я видела с улицы, когда Кирьяна распахнула дверь. В дальнем от входа углу располагалось что-то вроде нар, на которых были набросаны белые и серые шкуры. Под окном лавка и стол, возле очага еще один – маленький и пара полок с какой-то утварью. Вот и вся нехитрая обстановка.

Дверь снова сотряслась, заставив нас вздрогнуть. Прошло секунд двадцать, и ударили в окно. Мы с Кирьяной круто повернулись, одновременно вскрикнув. Некоторое время я ждала нового броска зверя, поймав себя на мысли, что смотрю на дымоход, представляющий собой примитивную дыру в крыше.

– Не бойся, снежный зверь туда не сунется. Не любит дым и огонь. – Кирьяна взяла меня за руку и воскликнула: – Амира, ты вся ледяная! Скорее, нужно тебя согреть!

– Я не… – хотела сказать, что вовсе не замерзла, но передумала.

Девушка потянула меня к лежанке:

– Залезай. Накройся шкурами. Я тебе налью отвара. Хорошо, сообразила прихватить припасы.

А я подумала, что свои припасы я оставила в хижине Кафизы и явилась с пустыми руками.

Внучка аптекарши принялась хлопотать у очага. Порывшись в котомке, вынула какие-то травы и ягоды. Бросила в котелок. Избушка наполнилась ягодным ароматом, перемешавшимся с дымом. Кирьяна сняла с полки две большие кружки и деревянный половник. Наполнила посуду отваром, поставила на стол, а котелок сняла с крюка и разместила на полу недалеко от огня.

– Чтобы не выкипел, – пояснила она и уселась на край лавки поближе ко мне.

Подвинув к себе одну кружку, хлебнула отвара и прикрыла глаза.

– Вкусно, но сладости не хватает. Жаль, я про мед забыла, – посетовала она.

Отвар пах весьма привлекателен, а утренний перекус в карете давно канул в небытие. Я тоже подсела к столу, подвинув к себе кружку.

– Кирьяна, а как ты тут оказалась? – задала я вопрос, который мучил меня с того самого момента, когда я услышала ее голос.

– Как только ты ушла, такое началось! В общем, я решила, что мне тоже нужно в безопасное место. – Она улыбнулась и продемонстрировала мне точно такой же амулет, как тот, что она подарила мне. – Правда… Я не знала, что оно такое, – как бы извиняясь, она обвела глазами комнату.

Я пригубила отвар, чувствуя, приятное тепло, разлившееся по телу. Сделала глоток побольше.

– Интересный вкус. Что это?

– Разные травки, мой любимый состав. Отлично расслабляет и успокаивает. – Кирьяна криво усмехнулась.

– О, да… Мне как раз не помешает успокоиться, – закончила я фразу зевком.

После всех потрясений меня и правда ужасно клонило в сон. Чего стоили почти сутки в «холодной», побег из города, потом от снежного зверя. Я уже не говорю о разбитом драклордом сердце…

Веки потяжелели, и я едва моргала. Руки и ноги тоже стали словно чужие, и я вдруг поняла, что Кирьяна с вожделением смотрит на лежащий на столе меч. Она заметила мой взгляд и улыбнулась:

– Амира, это же Остужающий, да?

Я попыталась подняться, чтобы взять меч, но не смогла шевельнуться.

– Угу. Дай-ка его мне, – попросила буднично, стараясь не подать вида в каком я состоянии, а внутри вся похолодела.

Кирьяна протянула руку, но ее пальцы замерли, так и не коснувшись волшебного меча. Мы снова встретились взглядами.

– Кирьяна?

– Подожди-ка. Не могу взять его голыми руками.

Она достала откуда-то кожаные перчатки, надела их, после чего благоговейно взяла меч в руки. Клинок в свете очага заискрился, точно покрытый инеем, и я подумала: «Может потому он и зовется Остужающим? Из-за этого особенного морозного проблеска сплава?»

Глаза внучки аптекарши сияли от восторга, когда она перевела взгляд на меня.

– Наконец-то! Спасибо тебе, Амира. Без тебя мне не удалось бы его раздобыть.

В голове тут же отчетливо всплыли слова, сказанные драклордом в хижине Кафизы: «Амира, ты не нирфеатка, иначе бы не смогла коснуться меча голой рукой!»

– Ты же… Ты нирф! – вырвалось из моего пересохшего от страшной догадки рта.

– Долго же ты соображала. – Ильсана положила меч на стол и изобразила аплодисменты. – Впрочем, тебе простительно, ведь даже драклорд не догадался об истинных моих возможностях. Подозревал, конечно, но не разглядел настоящей опасности. Правда, никто никогда раньше с такими, как я и не сталкивался.

Фигура Кирьяны вдруг смазалась, как на плохом фотоснимке, и на ее месте вдруг очутился Финбар.

Чертовщина! Вскрикнув, я инстинктивно хотела оказаться подальше, но лишь немного вздрогнула, по-прежнему лишенная способности двигаться.

– Испугалась? – спросил драклорд. Говорил он при этом почему-то женским голосом. – Ладно, у меня нет цели напугать тебя до полусмерти. – Тварь снова сменила личину, и на этот раз предстала передо мной в облике пособницы. – Так привычнее? Хотя и это тоже не совсем я.

– Кто ты на самом деле? – спросила я заплетающимся от выпитой отравы языком, офигевая от происходящего. – Покажись!

– Меня зовут Иль Сана. В два слова. Это переводится с моего родного языка как «Солнце Бездны». А показываться я не стану. Ты все равно не сможешь меня разглядеть вне этого тела. Ты всего лишь простой человек. – С превосходством улыбнулась нирфеатка. – Но можешь быть уверена, я единственная в своем роде. Мама нарочно меня родила такой.

Мне вдруг вспомнились слова Ланки: «Сама знаешь, нирфеатская королева спит и видит, как бы у драклордов их мечи отобрать».

– Твоя мать – королева Нирфея? – догадалась я.

– Она самая. Мама будет довольна моей работой и возвысит меня над остальными. И все благодаря тебе. Кстати, ты очень даже ничего для Посланной Драконом Прародителем. Не поддалась влиянию местных, до последнего пыталась самостоятельно решить, кто же такие нирфеаты. Не приняла на веру постулат, что мы абсолютное зло, чем очень мне помогла.

Я сделала еще одну попытку подняться, но получилось только немного подпрыгнуть на лавке. Зато вроде бы сонливость стала спадать. Мышеяр все еще меня не убил, и это замечательно! Значит, нужно просто потянуть время и не дать этой Иль Сане уйти вместе с мечом.

– Как ты узнала, что Остужающий у меня?

– Ты сама намекнула.

– Когда это?

Я попыталась вспомнить, в какой момент проговорилась пособнице о мече, и на ум пришел только один инцидент.

– В разговоре с преступницей на площади, – подсказала нирфеатка, словно подслушав мои мысли.

– Что-то не вяжется. Ты сидела в клетке и не могла заранее знать, что я там появлюсь. И, тем более, что подойду и заговорю с тобой об Остужающем.

– Все просто: в клетке тогда была совсем другая девушка. – Иль Сана