– Кто это был? – шепотом спросил Гарион.

– Те, что в мехах, – карандийцы, – ответилФельдегаст. – А те, что в доспехах, – церковные гвардейцы. Каквидите, это говорит о союзе между Урвоном и Менхом.

– Вы уверены, что эти карандийцы – люди Менха?

– Да, он полностью подчинил себе Катакор, поэтомувооруженные всадники могут быть только его людьми. Урвон и чандимы держат вподчинении гвардейцев и псов. Вчера мы видели карандийцев вместе с псами, чтослужит веским доказательством того, что этот альянс существует. А вот этототряд – карандийские фанатики, сопровождаемые вооруженными гвардейцами. В этомнет никаких сомнений.

– Что этому дураку нужно? – пробормотал Бельгарат.

– Кому? – спросил Шелк.

– Урвону. Он занимался многими грязными делишками, ноникогда не связывался с демонами.

– Может быть, потому, что Торак это запрещал, –предположил Фельдегаст. – А теперь, когда он умер, все запреты отпали.Демоны – могущественная сила в борьбе церкви и императорского трона.

– Ладно, – прервал его Бельгарат, – у нассейчас нет времени для обсуждений. Надо сходить за остальными и ехать дальше.

Они переехали через дорогу, по которой только чтопроследовали карандийцы и гвардейцы, и снова вернулись на свою узкую тропу.Проехав несколько миль, они взобрались на вершину невысокого холма, оголенногопожаром. На дальнем конце плато, на фоне гряды поднимавшихся к небуостроконечных утесов, высилось огромное черное здание, похожее на гору. Онобыло увенчано открытыми всем ветрам башнями и окружено зубчатой стеной,наполовину потонувшей в зелени деревьев.

– Ашаба, – коротко сказал Бельгарат, сурово глядявперед.

– Я думал, что она разрушена, – удивленно протянулШелк.

– Лишь отчасти, как я слышал, – ответилстарик. – Верхние этажи непригодны для жилья, но нижний сохранился болееили менее неповрежденным – по крайней мере, так говорят. Ветрам и дождям нужнодлительное время, чтобы разрушить такое гигантское строение.

Старик подстегнул коня и спустился с холма. Отряд вслед заним въехал в лес, где между деревьями гулял холодный ветер.

Уже почти стемнело, когда они выехали на опушку, откуда былвиден дом Торака. Теперь Гарион разглядел, что черные стены замка наполовинуувиты плющом. Разбитые потускневшие окна смотрели на них пустыми, как у черепа,глазницами.

– Итак, отец?.. – произнесла Польгара.

Он почесал бороду, прислушиваясь к доносившемуся из лесасобачьему лаю.

– Разреши мне дать тебе совет, мой старый друг, –вмешался Фельдегаст. – Не будет ли разумнее подождать до наступлениятемноты? Если в доме есть часовые, ночь скроет нас от их глаз. И потом, еслитам кто-нибудь живет, то, когда станет темно, в доме зажгут свет. Тогда мыполучим некоторое представление о том, чего следует ожидать.

– Дельный совет, Бельгарат, – согласилсяШелк. – Мое чувство собственного достоинства восстает против того, чтобывходить в чужой дом при свете дня.

– Ясно, воровская душа. Но план хорош. Давайте вернемсяв лес и подождем наступления темноты.

Хотя на равнинах Рэкута и Венны было по-весеннему тепло,здесь, у подножия Карандийских гор, зима еще не отступила и стоял пронизывающийхолод. Дул порывистый ветер, и кое-где между деревьями виднелись остаткигрязного, еще не растаявшего снега.

– Как мы переберемся через стену? – спросилГарион.

– Войдем через ворота, если их не успелипочинить, – ответил Бельгарат. – Когда мы с Бельдином явились сюдапосле Во-Мимбра, они были закрыты, и, чтобы войти, нам пришлось сломать их.

– Не очень-то удачная мысль – в открытую идти кворотам, Бельгарат, – сказал Фельдегаст. – Если дом занят чандимами,карандийцами или гвардейцами, то за воротами наверняка наблюдают, и даже всамую темную ночь они будут освещены. С восточной стороны дома есть потайнаядверь, ведущая во внутренний двор, вот там ночью действительно темно.

– А она не заперта? – спросил его Шелк.

– Скорее всего будет закрыта, принц Хелдар. Однакозамок не представляет трудности для человека с такими ловкими, как у меня,пальцами.

– Значит, ты побывал внутри?

– Время от времени я люблю заглядывать в заброшенныедома. Никогда не знаешь, что там оставили последние его обитатели, а найти вдругкакую-нибудь вещь в сто раз приятнее, чем ее украсть или заработать.

– Согласен, – кивнул Шелк.

Дарник вернулся с опушки, откуда он наблюдал за домом. Налице его было озабоченное выражение.

– Я не совсем уверен, – проговорил он, – нокажется, из башен идет дым.

– Надо поглядеть, – сказал жонглер, и вместе скузнецом они направились к дому, тут же исчезнув в сгущающихся сумерках.

Через несколько минут они вернулись. Теперь на лице Дарникачиталось брезгливое отвращение.

– Это был дым? – спросил Бельгарат. Фельдегастзамотал головой.

– Летучие мыши. Эти маленькие твари тысячами вылетаютиз башен, они похожи на большие серые клубы дыма.

– Летучие мыши! – пискнула Сенедра, инстинктивнохватаясь за волосы.

– Ничего удивительного, – сказала Польгара. –Летучие мыши гнездятся в укромных местах, так что развалины или заброшенный домидеально им подходят.

– Но они такие отвратительные! – с содроганиемпроцедила Сенедра.

– Это всего лишь маленькие мышки, у которых растуткрылышки, – возразил Фельдегаст. – Какая у вас нетерпимая жена, мойгосподин, – сказал он, обращаясь к Гариону, – сколько у нее различныхпредрассудков.

– Скажи лучше, не заметил ли ты внутри света? –спросил его Бельгарат.

– Ни огонька, почтеннейший, но дом этот велик, и внутриесть помещения без окон. Если ты помнишь, Торак солнца не любил.

– Давайте потихоньку пройдем через лес к твоей потайнойдвери, – предложил старик, – пока совсем не стемнело.

Под прикрытием деревьев они обошли вокруг дома, не выходя наоткрытое пространство. Когда затянутое облаками небо окончательно потемнело,они, соблюдая осторожность, выглянули из леса.

– Не вижу, где твоя дверь, – прошептал Шелк,разглядывая дом.