раз в расчетных точках предполагаемой встречи с назначенными целями. Учитывая тихоходность своих корабликов, японцы не стали бросаться на них сломя голову, продолжая осторожное и скрытное сближение на дальность минного выстрела, чтобы атаковать уже в темноте.

Но когда первая группа достигла района севернее бухты Сензаки, где еще полчаса назад находилась стоянка крейсера и захваченных в Абурадани судов, противника там уже не оказалось. Тщательное прочесывание вод дальше к северу и на запад не дало результата. Судя по тому, что никто не слышал никаких признаков боя на юго-западе, где к этому моменту уже должны были быть атакованы оставшиеся два русских крейсера, там также никто никого не обнаружил.

Отправленный к берегу посыльный пакетбот не принес никаких известий ни о противнике, ни о второй группе. Дальнейший поиск, занявший весь остаток ночи, также не увенчался успехом, и к рассвету обе группы из отряда Тоёды ни с чем вернулись в Абурадани.

* * *

Тем временем контр-адмирал Огура заканчивал подготовку к выходу в море всех трех имевшихся у него отрядов «Кокутай». С самого утра было известно, что русские корабли атаковали дозор севернее Окочи и сейчас продвигаются на восток. Чуть позже у выходов с фарватеров Фузана и Мозампо появился еще один крейсер, блокирующий оба эти порта со стороны Корейского пролива. Дождь и шторм не позволили как следует разглядеть и опознать его, хотя несколько раз он появлялся даже в поле зрения береговых постов, а стрельбу его пушек в течение первой половины дня было слышно несколько раз.

К полудню шхерным фарватером в Мозампо пробрался один из дозорных пароходов, удачно скрывшийся сначала от крейсеров в проливе, а потом ускользнувший и от того, что караулил у входа на главный фарватер. От его командира узнали, что в проливе действуют не менее трех русских крупных кораблей, но их не удалось разглядеть, в отличие от того, что держится под берегом. Это трехтрубный башенный крейсер первого ранга.

От агентуры на Цусиме было достоверно известно, что «Олег», помимо по-прежнему не исправленных повреждений после боя с «Нанивой» и «Такачихо» имеет серьезные неполадки в главных механизмах и поэтому используется только в системе береговой обороны, а в последнее время еще и в прикрытии партии траления. Он, хотя и способен передвигаться своим ходом, но в море не выходит, имея возможность дать ход не более восьми-девяти узлов. Исходя из этого, трехтрубным башенным крейсером у самых корейских берегов мог быть только «Богатырь» – лучший ходок из эскадры Рожественского. В пользу этого говорил и тот факт, что, по сообщениям наблюдателей, у него в действии были все три котельных отделения, в то время как «Олег» всегда дымит только из третьей трубы, потому что обе носовые кочегарки разобраны.

Пока все складывалось удачно. Русские корабли, скорее всего, все, что остались на ходу после боя, вышли в море. Оставалось только вынудить их задержаться на ночь в Окочи. Для этого требовалось изобразить активное минирование северных подходов к Цусима-зунду. К сожалению, только изобразить, ибо для настоящего минирования уже не оставалось мин.

Тралить в такую погоду очень сложно, и то лишь под самым берегом, так что Рожественский будет вынужден возвращать свою эскадру обратно в базу, пробираясь малым ходом вдоль западного побережья Цусимы по узкому фарватеру, которым вчера днем прошел его конвой, а вечером и броненосцы с крейсерами. Сохранить его чистым русским, конечно, удастся, но знать об этом они не будут. Расчет времени показывал, что, задержавшись в море до вечера, до наступления темноты они уже не успевают укрыться в Цусима-зунде, даже если подойдут к северной оконечности Цусимы еще засветло.

Это давало неплохой шанс как минимум перехватить противника после заката в зоне сплошных минных банок к северу от мыса Камасусаки, когда он будет стеснен в маневре и еще не войдет в зону действенного огня своих береговых батарей. Причем в этом случае предоставлялась возможность атак вражеской колонны, растянутой вдоль проверенного безопасного канала, с обоих бортов.

А если по каким-либо причинам русские задержатся в море вообще до ночи, то можно будет перехватить и разгромить одним отрядом посланный для проверки фарватера тральный караван и его прикрытие. Тогда все большие корабли гарантированно вынуждены будут заночевать в Окочи, где и попадут под удар основных сил остальных «Кокутаев».

Нужно было спешить, поэтому, когда общий план едва успели составить только предварительно, Огура уже начал отдавать конкретные приказы по воплощению его в жизнь. Все дополнительные распоряжения предполагалось передавать через сеть береговых постов на начальном этапе боевого развертывания, пока отряды еще не покинут просматриваемые с них прибрежные воды.

Первым еще до полудня из Мозампо вышел третий отряд «Кокутай», точнее его самые крупные суда, способные пересечь пролив при пятибалльном волнении моря. Дойдя до острова Ару-Сому и получив последние сведения о противнике через его сигнальный пост, вместе с подтверждением изначального приказа, полученного еще в штабе морского района, они двинулись к Цусима-зунду.

Довольно скоро были обнаружены большие миноносцы, вероятно, из состава русских передовых дозорных линий, от которых удалось уклониться. Задачей отряда было, по возможности избегая боя, показаться в виду дозоров и береговых постов, после чего уйти обратно к Ару-Сому, где дождаться ночи и получить дальнейшие инструкции. Если по какой-то причине не удастся этого сделать, следовало укрыться в шхерах и через расположенные там сигнальные посты связаться со штабом.

В случае невозможности и такого способа связи или отсутствия дополнительных инструкций отряду предписывалось, если позволит погода, к ночи выдвигаться в район бухты Ната, где занять отсечную позицию между самыми новыми минными заграждениями и атаковать любого, кто будет двигаться в сторону Окочи или в обратном направлении. Наиболее вероятным считалось появление тральщиков из Озаки, которых следовало уничтожить, после чего, оставив заслон, идти в Окочи и атаковать того, кто окажется в бухте.

Выполнение этой задачи требовало прекрасного знания прилегавших к Цусиме вод, поэтому младшим флагманом отряда назначили вызвавшегося добровольцем капитан-лейтенанта Аояма, еще недавно бывшего начальником 17-го отряда миноносцев. До своего истребления этот отряд довольно долго базировался на Такесики, так что особенности местной навигации его командир изучил хорошо.

После встречи с русскими истребителями, быстро показав свои силы у мыса Гоосаки, Аояма счел первую часть задачи выполненной и, не дожидаясь ответных действий, начал спешный отход, желая сберечь корабли для активной части операции. Он был хорошо знаком с агрессивной реакцией русских дозоров, неизменно проявлявших высокую бдительность. Поэтому теперь опасался, что может угодить в засаду, устроенную видевшими его истребителями. Тогда отряд будет рассеян и понесет потери,