Ревекка Абрамс, не переставая улыбаться, опустилась вкресло. Она многие годы занималась йогой и изучала восточную философию инаучилась прекрасно владеть собой.

— Да, мы довольно часто переезжали с места на место.Много лет провели на Юге и вернулись сюда, когда муж заболел. Шесть с половинойлет назад он перенес операцию на сердце, и мы решили, что пора ему отдохнуть ипорадоваться жизни. Поэтому теперь я практикую одна, а точнее, с группойколлег-женщин. Но это несколько иная практика, чем была у нас с Дэвидом. Мызанимаемся случаями дискриминации и нарушения гражданских прав. В этом у менямноголетний опыт.

— А ваш муж?

— Он два раза в неделю читает лекции в колледже изанимается садом. Дел у него полно, но все такие, которые ему нравятся.

— А ваша дочь?

Джон затаил дыхание, ожидая ее ответа.

— У нее все хорошо. Она по-прежнему живет в Кентукки. Аоткуда вам знакома наша семья?

Она слегка сдвинула брови, но больше никак не выразиласвоего беспокойства.

— Она мне знакома только косвенно. Я тоже адвокат изаведую фирмой «Чепмен и К»" в Нью-Йорке. В отличие от вас, я никогда неиспытывал горячей любви к юриспруденции, много лет назад увлекся следственнойработой и этим занимаюсь поныне. В данном случае моим клиентом является АртурПаттерсон. Не знаю, помните ли вы этого человека, но он помог вам в удочеренииМеган в пятьдесят восьмом году. Думаю, теперь вы вспомнили.

Ревекка кивнула; улыбка исчезла с ее лица.

— А что случилось? Почему мы понадобились мистеруПаттерсону?

Теперь она казалась испуганной, словно Артур все еще могзабрать у них Меган. Собственно, она всегда именно этого и боялась.

— Все просто, миссис Абрамс. Артур Паттерсон умирает. Ихочет знать, что у сестер Уокер все благополучно, что они счастливы и ни в чемне нуждаются. Еще он перед смертью надеется хоть раз увидеть их снова вместе,хочет заново познакомить сестер.

— Теперь? — ужаснулась Ревекка. — Спустятридцать лет? А может, они совсем не хотят знакомиться?

Ревекка забыла о своей обычной безмятежности, у нес былтакой вид, словно она готова вышвырнуть посетителя из своего кабинета.

— Ему кажется, что для них это может иметь значение. Ноя понимаю ваши чувства. Тридцать лет — очень большой срок.

Ревекка в недоумении покачала головой:

— В свое время мы сказали мистеру Паттерсону, что нехотим дальнейших контактов ни с ним самим, ни с остальными девочками. Восновном поэтому мы и переехали из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. Я не думаю, что поотношению к Меган правильно было бы сейчас ворошить ее прошлое.

— А может, предоставить этот выбор ей? Вы сказали, чтоона в Кентукки?

— Да, в Аппалачах. Заканчивает там ординатуру. Онаврач-акушер.

Ревекка сообщила это с гордостью, в то же время с открытойвраждебностью глядя на Джона.

— Можно с ней переговорить?

Для него это была формальность, но Ревекка неожиданновосприняла происходящее как оскорбление. Она чуть не подпрыгнула от возмущения.

— Нет, нельзя, мистер Чепмен! Неужели вы думаете, чтомы по прошествии стольких лет захотим причинить Меган такую боль? Вам известныобстоятельства смерти ее родителей?

— Да. А Меган они известны?

— Конечно, нет. Скажу вам прямо, мистер Чепмен, об этомне может быть и речи. Меган не знает, что была удочерена.

У Джона замерло сердце. «Как они могли не сказать ей? —думал он. — Такие борцы за свободу личности, вольнодумцы, и не сказали обудочерении! Это сильно осложняет дело».

— У вас есть другие дети, миссис Абрамс?

— Нет. Меган наш единственный ребенок, мы взяли еемалюткой и не считали нужным ставить ее в известность, что она нам не родная,когда девочка подросла.

— Не пожелали бы вы сейчас это сделать?

Он заглянул ей в глаза и испугался их выражения. РевеккаАбрамс явно не собиралась облегчать ему задачу.

Но по крайней мере он теперь знал, где находится Меган. Вслучае чего можно будет разыскать ее в Кентукки. Как бы это ни было жестоко,она имеет право знать о существовании сестер.

После долгого колебания Ревекка сказала:

— Не знаю, мистер Чепмен. Думаю, что нет. Мне надообсудить это с мужем, а прежде с его врачом. Дэвид нездоров, я не хочу егорасстраивать.

— Понимаю. Вы дадите мне знать через день или два? Яостановился в гостинице «Марк Хопкинс».

— Я дам вам знать, когда смогу это сделать… — Онавстала, давая понять, что беседа окончена, и имела при этом такой официальныйвид, как будто на ней был синий костюм в полоску. — Может, вы покавернетесь в Нью-Йорк?

— Я лучше подожду здесь, на случай, если ваш мужзахочет со мной увидеться.

— Я вам сообщу.

Она подала ему руку на прощание, но смотрела при этомхолодно. Проводив Джона до двери, Ревекка вернулась за свой письменный стол,уронила голову на руки и заплакала.

Прошло тридцать лет, а они все еще пытались отнять у нееребенка, хотели пробудить у Меган интерес к вещам, о которых она никогда незнала, познакомить с родственниками, по которым она никогда не тосковала.

Это было несправедливо после всего, что они с Дэвидом длянее сделали, принимая во внимание огромную любовь, которую к ней питали.

В тот же вечер Ревекка зашла к врачу, который счел, чтосостояние Дэвида позволяет сообщить ему о визите Чепмена.

Но она целых два дня собиралась с духом, пока наконец нерассказала все мужу, горько при этом плача в его объятиях, изливая все своистрахи. Дэвид гладил ее седые волосы, прижимал к себе и шептал ласковые словаутешения.

— Никто не собирается отбирать у нас Мег, дорогая. Этоневозможно.

Дэвиду было жаль супругу. Когда Меган была маленькой,Ревекка боялась того же. Она всегда хотела, чтобы Меган принадлежала только им,и больше никому.

— А вдруг она захочет знать все о своих настоящихродителях?

— Что ж, мы ей расскажем.

— А если она после этого станет к нам иначе относиться?

— Это невозможно, Векки. С какой стати? Она нас любит.Мы ее полноправные родители. Меган никогда не станет этого отрицать. Но это незначит, что она не захочет познакомиться со своими сестрами. Если бы мне завтракто-то сказал, что у меня было две сестры, которых я не знаю, я тоже захотел быих повидать, но от этого не стал бы меньше любить тебя или Меган.

Однако страх Ревекки не проходил, и они проговорили допоздней ночи. Дэвид считал, что они обязаны сказать Меган, Ревекка же — чтотайну следует сохранить. Обсуждение проблемы заняло у супругов Абрамсов весьследующий день.