– Если мама разрешит, я могу взять тебя с собой.

Голос Роуз прохладным ножом разрезал густое облако ссоры, и мы уставились на нее, еще не до конца понимая.

– В Нью-Йорк? Ты возьмешь меня в Нью-Йорк? И к себе на работу, покажешь мне все машины?

Роуз искоса бросила на меня взгляд и повторила:

– Если мама разрешит.

От неожиданности я смешалась:

– Но… на самом деле нет. Я не думаю, что это хорошая идея.

Однако в глазах Маризы уже расцветали незабудки.

– Мама? Мамочка, ты же позволишь? Обязательно, обязательно отпустишь, мне так сильно этого хочется!

Она скакала вокруг меня горным олененком, заглядывая в лицо умильным взглядом и вдруг пронзительно кольнуло понимание того, что она выросла и отделилась от меня, не перестала любить и нуждаться, нет, но в данный момент Роуз для нее – интересней, привлекательней, и, что важнее всего – является кумиром, взрослым и реальным вариантом её мечты. С трудом удержав грозившее перекоситься лицо, я попробовала восстановить баланс:

– Тогда мы могли бы поехать все вместе?

Но Роуз, не глядя мне в глаза, отказала:

– Тебе наверняка будет ужасно скучно. Мы все выходные проведем в мастерской, даже обедать будем на месте. Мариза, предупреждаю, я не смогу тебя развлекать, мы вряд ли сможем выбраться даже в парк на каток.

Вдохновенное лицо моего ребенка лучше всяких слов говорило о том, что нет для нее в мире лучше развлечения, чем расковырять отверткой какой-нибудь вонючий подшипник от Феррари.

Конечно, я могла и должна была отказать. Так было разумно и так требовало моё… что? Самолюбие? Обида? Внезапно я оказалась выброшенной за борт двумя дорогими мне людьми, и чувство того, что Роуз прячет от меня свою жизнь, не подпускает близко, еще не раз процарапает мне сердце. Ребенка можно представить друзьям как угодно – племянница, крестница, Мариза вряд ли вообще обратит на это внимание, но притащив на буксире взрослую женщину, ей придется как-то обозначить мой статус перед знакомыми и тогда…

«Что ты знаешь о ней, Ева?»

Горько, во рту стало горько. Сколько мы уже вместе? Почти полгода, серьезный срок, мне кажется, мы за это время поговорили обо всем: работе, мыслях, мечтах, прошлом… Но почему мы до сих пор так старательно избегаем любых бесед о будущем? О любом будущем, где есть мы обе?

«Потому что такого будущего нет. Вы обе лжете друг другу в главном»

– Мамочка, любименькая, ну скажи «да»!

Облизав пересохшие губы, я кивнула Маризе, глядя на Роуз. В ее глазах была еле уловимая вина, негласно подтверждающая правоту моих мыслей. Но что бы ни происходило между нами, я не сомневалась в том, что могу доверить ей ребенка на выходные. Роуз не подведет.

– Да.

Взвизгнув, дочка повисла у меня на шее: «ура, спасибо, ты самая лучшая», а потом умчалась в комнату собирать вещи.

Роуз шагнула ко мне, явно намереваясь что-то объяснить, но я отступила от нее, как минутами раньше от меня Мариза.

– Все в порядке. За меня не волнуйтесь, я не буду одна. Друзья как раз звали меня в Хэмптонс.

Джуд, не замечая пушистых колючих снежинок, путающихся в непокрытых волосах, стоял перед своим магазином, любуясь на витрину.

Со стороны он, должно быть, казался эльфом, сбежавшим из мастерской Санты на перекур. Серебристый объемный кашемировый свитер, украшенный тонкой вязью арабского орнамента и согревающе тепло пахнущий сандалом и мускусом, сейчас был полностью покрыт блестящими обрывками мишуры, руки спрятаны в карманы темных джинсов, весь корпус слегка наклонен вперед, как будто он сейчас сорвется с места и скроется в недрах помещения дальше кроить, резать и шить наряды для кукол.

Но Джуд не спешил. На самом деле они нарядили витрину еще вчера, но сегодня в первый раз за месяц пошел снег и он не удержался от соблазна понаблюдать за тем, как за завесой невесомых пудровых снежинок на фарфоровых лицах причудливо танцуют блики гирлянд.

В тающем дне неуловимо мерцал тонкий, манящий запах грядущего Рождества: хрупкий и нежный белый перец, сладковато-пряный аромат сливочной гардении изысканно переплетались и дразнили свежестью ветра, теплом семейного вечера, прохладным облачком прогулки вдвоем по скрипящему снегу. Весь город пронизывали пряные отголоски гвоздики и сандала, окутывая особой новогодней атмосферой ожидания чуда, щекоча ноздри молочным шлефом горячего пунша. Волшебства.

Принцессы Диснея.

Джуд мысленно хмыкнул. Скажи ему кто год назад, что он выберет мотивом для праздничной витрины анимационный кинематограф, он даже бы не удивился – просто бы не понял. Но потом в его жизнь ворвалась Ева и вот он покорно смотрит "Запутанную историю Рапунцель" – "там так прописан образ матери, ты обязательно придешь в восторг". И он действительно приходит.

Ева укатила на каникулы с Майком. Когда плаваешь вместе с акулами, единственный способ выжить – стать самой акулистой из всех акул. Ему не нравится Майк и он твердо знает, что ничем хорошим эта история не закончится, но иногда друзья нужны не для того, чтобы отговорить от принятия неверного решения, а подставить плечо, когда придет время за него расплачиваться.

– Почему у тебя на витрине Кейт?

Хрустальный голосок вытащил его из нерадостных мыслей.

Девчушка в красной шапке с помпоном, делавшим ее похожим на серьезного гнома, тянула за рукав свитера. Дитя было дивно красивым: черные волосы поверх шарфа, румяные от мороза щеки и яркие синие глаза делали малышку похожей на дочь сказочной Белоснежки. Как раз на последнюю девочка и показывала пальцем, сердито хмуря брови.

– Ты потерялась? Где твоя мама? – только сейчас он понял, что замерз. За шиворот ему нападал снег и он от свитера исходил неяркий приятный аромат влажной пряжи и мороза.

– У тебя там Кейт, – казалось, девочка не слышала вопроса.

– Это Белоснежка. Разве ты не знаешь?

– А почему Белоснежка выглядит как Кейт?

– Это не… – Джуд никогда не умел общаться с детьми. Признаться, их проницательные глаза пугали его и сейчас, рядом с этим странным ребенком, соткавшимся словно из прозрачного шлейфа снега и белого мускуса, он снова почувствовал себя одиноким.

– Морин! – окрик, в котором мешались облегчение и испуг, заставил его вздрогнуть. – Ты снова от меня убежала! Знаешь, как я всегда пугаюсь и все равно! Мистер, она вас утомила? Спасибо большое, что нашли ее.

– Она сама нашлась, – честно признался Джуд. – А вы, наверное, Кейт?

– Да, она вам уже и это рассказала? Сколько ни прошу называть меня мамой – ни в какую, Кейт да Кейт. Мы недавно переехали из Шотландии, после того как мы с мужем…неважно. Мне от родителей в наследство остался небольшой дом…