Но парень предупредил, что в этом случае наш разговор несостоится.

Это может быть ловушкой. Только смысла в ловушке я не вижу.Подкинуть еще один труп? Если у парня действительно есть кассета, это наш шанс.

Я быстро переоделась, схватила куртку и направилась кмашине. Сашка, который уже минут пять дежурил у двери, с недоумением воззрилсяна меня.

– Извини, пес, – расстроилась я. – Придетсяпотерпеть. Очень важное дело.

Я включила ему телевизор, чтобы не скучал, и через пятьминут уже неслась к Сортировке.

Откуда взялось это название, мне неведомо. Знаю только, чторядом проходит железная дорога. В любом случае место выбрано верно. Сортировкав черте города, при этом такая глухомань, хоть коноплю выращивай. По слухам,там любила забивать стрелки местная братва.

Лесопилка давно не работала, подъехать к ней можно было лишьпо одной дороге. Дорога эта просматривается аж до самого клубажелезнодорожников, если, конечно, выбрать позицию повыше, а заметив машины,легко уйти через пешеходный тоннель под железной дорогой, сделанный дляудобства граждан, потому что за железкой находятся гаражи. Там и машинуспрятать легко.

На предельной скорости я пылила по дороге, впереди показалсяпокосившийся забор лесопилки с распахнутыми настежь воротами. Я лихо въехала натерриторию и затормозила. Вышла из машины и огляделась.

Тишина здесь стояла удивительная, точно нет совсем рядомбольшого города, воздух казался морозным.

Я зябко передернула плечами. Разглядывать здесь было нечего.Сооружение, напоминающее амбар, с проваленной крышей, забор, местами рухнувший,и груды железа, бог знает чем бывшие еще недавно.

Я вернулась в машину, дверь оставила открытой. До встречиоставалось еще десять минут, а парню наверняка захочется проверить, одна яздесь или с друзьями.

Я сидела и насвистывала какой-то мотивчик, настроясь натерпеливое ожидание.

– Оружие есть? – спросили совсем рядом.

– Шутишь? – удивилась я. – Я стрелять неумею. – Явное отклонение от истины, но иногда и соврать не грех.

– Выйдите из машины, медленно и не оглядываясь.

Я вышла, и меня торопливо обыскали.

– Теперь все? – спросила я.

– Три шага в сторону, – последовал ответ. Ясделала четыре и, наконец, повернулась.

Он ошибался, говоря, что я его не знаю. Мы не встречались,это верно, но его фотографию, а также биографию я изучила даже слишком хорошо.

– Узнали? – криво усмехнулся он.

Я кивнула:

– Привет, Валера. Где будем разговаривать?

– Вон там, – указал он в сторону шаткогосооружения.

Оружия в его руках не было, но держался он настороженно, шелсзади и чуть сбоку. Мне сделалось смешно при мысли, что здоровый мужик всерьезопасается меня. Он что думает, я начну дрыгать ногами, демонстрируя приемыкарате, как красотки в дурацких фильмах? Да я при такой погоде и руки неподниму, кости ноют.

Мы присели на два ящика у стены.

– Кассета у тебя? – спросила я.

– Нет. В надежном месте. Но она есть, можете несомневаться. У Дубникова их было около сотни, всяких разных, но я выбрал эту,когда почуял, что запахло жареным.

– Он хранил кассеты в клубе?

– Да. Такая специальная комната. С замком, который онсчитал надежным. Только для меня замки не проблема, зря он на него рассчитывал.Даже этот пацан Ромка смог стянуть кассету. Правда, тогда мы не знали, что этоон. Дубников подозревал всех, особенно своих дружков. Им ведь не нравилось, чтоони у него на крючке.

– Давно он их шантажировал?

– С самого начала, как только открыли клуб. К Дубниковувсю эту команду затащил Кондаревский, они давно были знакомы. Играли в карты взадней комнате, никто не мешает, и вообще., им нравилось. К Дубникову ониотносились свысока, его это злило. У них денег мешки, а он что? Так, мелкаясошка. В день рождения Кондаревского ему преподнесли подарок от клуба: девицу вбольшом торте, что в клубе у шеста вертелась. Я думаю, Дубников им в пойлоподмешал какой-то дряни. Они там такое выделывали. А Дубников все записал напленку. Им об этом не сказал, но они и так чувствовали себя хуже некуда. Вместотого чтобы послать его подальше, наоборот, в клуб зачастили, пытались егозадобрить. В общем, приняли в компанию. Дубников и рад стараться, мы друзья ивсе такое, хотя его волновали только деньги, оттого он и взял Кондаревского воборот. Тот ведь форменный псих, жена об этом догадывалась. Сдать его ментамона не могла, честь семьи и все такое, вот и отвешивала поклоны во всехцерквях.

– Дубников знал, что он убивал женщин?

– Конечно. Кондаревский после убийства к нему прибежал,боялся, что на него менты выйдут, ну и просил подтвердить, что он в клубе вкарты играл.

– Это было через несколько дней после убийства ТолиЯкименко?

– Нет. Год назад, даже больше. Он этим давно баловался.Я ж говорю, форменный псих. Он отвалил Дубникову денег, и тот обещалподтвердить алиби, а одного парня из охраны отправил следить за этим типом.Парень видел, как Кондаревский убил вторую проститутку. Дубников его пожурил.Тот плакал и каялся, что черт попутал. Сошлись на кругленькой сумме.