– На сто процентов. Он был у меня дома. С какой-то бабой. Мыпили вместе. Я это точно помню.

Мальков долго молчал, откинувшись на спинку стула и опустивдлинные девичьи ресницы. Лицо его ничего не выражало, кроме сытости послевкусного ресторанного ужина.

– Ладно, не страдай, великий русский литератор, – произнесон наконец с теплой улыбкой и потрепал Цитруса по плечу, – дело ведь не в том,что я не хочу или боюсь. Я уже понял, тебе очень надо. Но я просто не могу. Нетакие у меня с ним близкие отношения, чтобы прямо завтра вас, как ты выразился,«свести». Эти дела просто так, в один день, не делаются. Да и нет его сейчас вМоскве.

– А где он?

– На Кипр улетел, – тяжело вздохнул Мальков. – Слушай,Гарик, а ты, может, преувеличиваешь? Может, не так все страшно? Люди, которыерядом с Подосинским, никого просто так не кидают. А уж его самого – тем более.Все ведь жить хотят, Гарик, не только ты один.

– Меня кинули не просто так, а с серьезным расчетом. Там нев деньгах дело, – Цитрус обреченно покачал головой, – я не преувеличиваю.Слушай, а он надолго улетел на Кипр, не знаешь?

– Ну, откуда мне знать? Дня на три-четыре, наверное.

– А потом, когда вернется, может, ты как-нибудь найдешьспособ?

– Я уже понял, Гарик, что для тебя это очень важно. Обещатьне стану, но если вдруг представится возможность – сделаю.

«Он сжалился, он добрый, – усмехнулся про себя Гарик, – онвеликодушный. Я должен ему, гаду, в ножки поклониться и ждать теперь,вздрагивая от каждого телефонного звонка, когда его светлости представитсявозможность…»

– Спасибо тебе, Петя, – проговорил Цитрус серьезно и даже снекоторым пафосом, – я в долгу не останусь.

Вернувшись домой, на свою одинокую кухню, Цитруспочувствовал себя еще гаже, чем прежде. Все он не правильно сделал. Унижалсяперед Петькой Мальковым, как бедный родственник, как неудачник, умолял сильногосчастливого приятеля словечко замолвить. А толку – никакого.

* * *

Поздно вечером, когда Максимка уже уснул, в дверь постучали.

– Добрый вечер. Я сотрудник американского посольства. Менязовут Вильям Баррет. Можно войти?

– Да, конечно. Здравствуйте.

Высокий худой старик в светлом костюме, с редким седымежиком вокруг гладкой лысины, шагнул в номер, крепко пожал Алисе руку.

– Портье сказал, вы уезжаете завтра утром. Простите, что ятак поздно. Мне пришлось ждать результатов вскрытия, заполнять множество бумаг,отвечать на вопросы. Я бы хотел поговорить с вами о Деннисе, если невозражаете.

– Не возражаю, мистер Баррет, – слабо улыбнулась Алиса, –только давайте выйдем во двор. Я боюсь, мы разбудим ребенка.

– Да, конечно. Для вашего мальчика это сильное потрясение.Он ведь тоже был в воде.

Они вышли, сели за пластиковый стол. Алиса закурила.

– Я хорошо знал Денниса, он был моим другом, – Баррет тяжеловздохнул, – в последний раз мы с ним встречались здесь два дня назад. Я приехална неделю из Тель-Авива с семьей, отдохнуть. Деннис мне рассказывал о вас.Собственно, я пришел совершенно неофициально. Мне просто хочется поговорить свами. Так получилось, что вы оказались… для вас это, возможно, новость, но вымного значили для него. Я бы ни за что не сказал это, если бы он был жив…

– Хотите чаю, мистер Баррет?

– Нет, спасибо. Знаете, мне трудно говорить о Деннисе впрошедшем времени, поэтому прошу меня простить, если буду сбиваться.

– Что показало вскрытие? – тихо спросила Алиса.

– Острая сердечная недостаточность. Бывает, даже у совершенноздоровых людей. Крайне редко, но бывает. Сорок лет для мужчины в этом смыслекритический возраст.

– Сердечная недостаточность? Это совершенно Точно?

– Да. Врач объяснял мне полчаса назад, что это можетпроизойти на фоне кажущегося здоровья. Врач несколько раз повторил, чтоздоровье бывает именно кажущимся. Но я, честно говоря, все равно не понял. Апочему вы спросили?

– Я знаю, что такое скоропостижная смерть. Действительно,бывает, но крайне редко, и обязательно на фоне какого-нибудь хроническогозаболевания. Дело в том, что все эти заболевания, ревматизм, например,гипертония, атеросклероз, ишемическая болезнь сердца, все-таки дают о себезнать, особенно если человек следит за собой. А Деннис, насколько я успелапонять, к своему здоровью относился серьезно.

– Да, Деннис очень следил за собой. И потом, он раз в годупроходил обязательную диспансеризацию, как все служащие системы «Холидей-инн».Знаете, компании, которые выплачивают своим служащим солидные пособия поболезни, относятся к здоровью сотрудников весьма внимательно, проверяют напредмет курения, употребления спиртного, поощряют занятия спортом.

– Да, я слышала об этом, – кивнула Алиса, – и еще я знаюсовершенно точно, что практически все болезни, которые могут стать причинойскоропостижной смерти, при современных способах диагностики можно обнаружитьзаранее, принять какие-то меры, во всяком случае, поставить человека визвестность… В общем, если бы Деннис был болен, он знал бы об этом. Он не сталбы нырять с аквалангом.

– Алиса, откуда такие познания в медицине? Деннис сказал, выархитектор по специальности.

– Ну, особых познаний нет. Просто мой отец был врачом, имама у меня тоже врач, я читала много всякой медицинской литературы. А вообще,когда молодой, сильный, спортивный, совершенно здоровый человек вот таквнезапно погибает без всяких внешних причин, это не может не вызватьподозрений. В это отказываешься верить.

– Судебные медики проверили все очень тщательно. Ведькомпания несет ответственность. Если выяснилось бы, например, что акваланг былнеисправен, у них могли возникнуть очень серьезные неприятности.

– А если что-то оказалось в еде? – быстро спросила Алиса итут же спохватилась:

– Нет, я понимаю, это ерунда. Все ели, на катере былочеловек пятьдесят, не меньше, и все ели. Мы с Максимом тоже.

– Почему вам такое пришло в голову, Алиса?

– Скажите, мистер Баррет, Деннис не страдал эпилепсией? –спросила она в ответ.

– Нет. Вы совершенно правы в том, что он был очень здоровымчеловеком. Я знал его студентом. Я ведь тоже родом из Детройта и преподавал вуниверситете. Деннис учился у меня. Почему вы спросили про эпилепсию?

– Просто мой сын очень подробно рассказал мне, как всепроизошло. У Денниса были страшные судороги под водой. Он бился, словно у негоначался припадок либо галлюцинации. Он отбивался от людей, которые пыталисьподнять его на поверхность. Невозможно представить Денниса, который… в общем, вголову лезет множество вопросов. Разумеется, напрасных и глупых.