– Мне эти вопросы вовсе не кажутся напрасными и глупыми. Струдом верится в случайность, – он произнес это очень тихо и медленно, – однакоместная полиция категорически отрицает какой-либо криминал.

– Конечно, – кивнула Алиса, – ну какой может быть криминал?Несчастный случай…

Они помолчали. Алисе стало не по себе под пристальнымвзглядом добрых, мягких светло-голубых глаз американца. Совсем недавно они точнотак же сидели с Деннисом, и тоже взгляд у него был слишком пристальный,неприятный. Возникло тревожное чувство: какой-то вкрадчивый подтекст стоит засловами, за вопросами. Чего-то от нее хотят – нечаянной оговорки, а возможно,нервного приступа откровенности. Так смотрят на человека, которому есть чтоскрывать.

– Знаете, Деннис говорил мне, что вы выглядите напуганной,вы зажаты, неконтактны, – американец быстро притронулся к ее руке, – емупоказалось почему-то, что вы здесь случайно встретили неприятного старогознакомого, и эта встреча подействовала на вас угнетающе. Впрочем, Деннисбольшой фантазер. Я сказал ему, что он, вероятно, пытается найти уважительнуюпричину вашего прохладного отношения к нему. Я спросил: а тебе бы хотелось,чтобы русская леди после двух дней знакомства бросилась к тебе на шею? Онответил: да, именно этого мне хочется. Ужасно хочется. Вы всерьез емупонравились, Алиса. Он ведь очень одинокий человек. Есть отец, сестра иплемянник. С женой он развелся два года назад.

– Да, я знаю, – кивнула Алиса.

– Так кто был прав? Я или он? – Баррет слабо улыбнулся.

– Что вы имеете в виду?

– Вы были в постоянном напряжении оттого, что случайно здеського-то встретили или просто ухаживания Денниса вас тяготили? Я понимаю, чтолезу не в свое дело, но хочу вам сразу объяснить. Мне придется сообщать отцу исестре Денниса, сопровождать тело в Детройт. Я знаком со стариком. Емусемьдесят шесть лет. Можете представить, в каком он будет состоянии.Единственный шанс хоть как-то смягчить страшный удар – очень много говорить,подробно рассказывать о последних днях. Старику будет все важно, каждая деталь,каждый штрих. Вот поэтому я и спрашиваю вас о том, о чем бы ни за что неспросил в иной ситуации. Вы понимаете меня, Алиса?

– Если это так важно, вы можете сказать отцу Денниса, чтослучайная русская леди, с которой его сын познакомился в Эйлате, ответила емуполной взаимностью, влюбилась по уши.

– Именно так я и скажу. Хотя, конечно, это не правда… Ястарый сентиментальный человек, но вы вряд ли поверили сейчас в моюсентиментальность. Ладно, Алиса, буду с вами откровенен. Дело не в отцеДенниса, хотя, конечно, мне придется встретиться с ним. Дело совсем в другом.Местная полиция заинтересована, чтобы случившееся не стало серьезным событием вжизни курортного города. Смерть американского гражданина должна бытьскоропостижной смертью, вызванной скрытым внутренним недугом, но никак невнешними причинами. Даже несчастный случай им удобней исключить.

– Я понимаю, – кивнула Алиса.

– Это хорошо, что вы понимаете. Так вот, у них, уизраильтян, свои интересы, а у меня, американца, свои, совсем другие. Я бывсе-таки хотел выяснить точно, совершенно точно, почему умер Деннис Шервуд, мойбывший студент. У посольства есть такая возможность. Небольшая, конечно, ноесть. И без вашей помощи нам будет значительно трудней это сделать. Вы –единственный наш свидетель. Я не имею права задерживать вас здесь, везти вТель-Авив, чтобы там вы дали подробные свидетельские показания нашей службебезопасности. Да и не стал бы я этого делать, даже если бы имел такое право. Яне сомневаюсь, что вы расскажете мне очень подробно о последних днях, часах иминутах Денниса. Ведь вам нечего скрывать, Алиса. Поэтому вы все расскажете. Яправ?

– Конечно, – кивнула Алиса, – я расскажу.

«Вот не провел бы я столько времени в грязи, разве доставилабы мне такое удовольствие обыкновенная горячая ванна?» – думал Натан Ефимович,закрывая глаза и с наслаждением вдыхая свежий сосновый аромат.

Ванна, положим, была не совсем обыкновенная. Овальнаяджакузи нежно-розового цвета. Краны, краники, сливные дырочки – изысканныекомпозиции из матового фаянса и сверкающего хромированного никеля, настоящиепроизведения санитарно-технического искусства.

В хитром зеркальном шкафчике с раздвижными дверцами имелсяполный набор дорогих гигиенических средств – несколько сортов зубной пасты ишампуней, ополаскиватели для волос и для рта, гели для бритья и после бритья,баночки с кремами, мужской одеколон «Рафаэлло», щетки и щеточки для зубов, дляногтей, для волос, для массажа лица и тела, еще множество всяких милых мелочей.Кроме того – пушистые полотенца, пара халатов, тапочки.

Если учесть, что все эти миллиардерские радости не натвердой земле, не на какой-нибудь вилле, а посреди моря, внутри белоснежной,отделанной мореным дубом посудины, то прямо дух захватывает. Умеют жить умныелюди, умеют себя любить и уважать, дай им бог, бандитским мордам, всяческихпроблем и неприятностей…

Конечно, в первый момент собственное отражение в зеркалеподпортило удовольствие. Но Бренер просто зажмурился, чтобы не видеть своюосунувшуюся, поросшую седой щетиной, покрытую красно-серыми пятнами физиономию,свалявшуюся, как войлок, шевелюру, черные круги под тусклыми усталыми глазами.Так, зажмурившись, постанывая, покряхтывая, скинул ненавистную бедуинскуюхламиду, свернул в ком вместе с собственной грязной одеждой и, прежде чемзалезть в волшебную джакузи, швырнул все это пинком за дверь ванной комнаты,повернул ручку, радостно отмечая, что впервые за эти дни он остался один, зазапертой дверью, совершенно один, и нет рядом ни дуры Инги с ее пушкой, нимрачных амбалов-арабов, ни вежливого Карла.

То есть, конечно, вся компания здесь, на яхте, однако их неслышно и не видно. Журчит водичка, небольшая, скромная с виду яхта покачиваетсяна мягких волнах Средиземного моря. И что самое поразительное – все ближе кРоссии подплывает эта красивая посудина, игрушка какого-нибудьбандита-миллиардера. Греция, потом Болгария, а дальше… Ну почему, спрашивается,от одной только мысли о Москве так больно и сладко вздрагивает сердце?

Натан Ефимович засмеялся. Как просто размякнуть старомуеврею. Довольно лишь горячей ванны с сосновым ароматом после трех днейвонищи-грязищи. Благородные бандюги везут его не в трюме с гнилой соломой ишустрыми крысами, не в железном ошейнике на цепи, а со всеми удобствами. Какравного, мать твою… Интересно, неужели яхта принадлежит гражданину России?Хотелось бы посмотреть на это чудо. Для человека, покинувшего Советский Союз в1978-м, русский миллиардер – это действительно чудо, что-то вроде марсианинаили двухголового теленка.

«Посмотришь еще, наглядишься, – сказал себе Натан Ефимович,– лучше подумай, как станешь выкручиваться из бандитской игры. Однако чегосейчас-то думать? Я пока не знаю ни игроков, ни правил. Этот Карл, вероятно,очень крупный международный террорист. Жалко, я не любитель теленовостей игазет. Было бы не вредно в моей ситуации хоть немного разбираться в политике».