Инга щелкнула предохранителем. Рука ее тряслась, дулоперепрыгивало с Карла на Бренера и обратно. В дверях показался незнакомыйздоровенный бритоголовый детина. Инга сидела спиной к двери, но просекла пореакции Карла и Натана Ефимовича, что там кто-то есть.

– Не дергайтесь. Тихо сидите. Оба. Одно движение стреляю.Ты, скотина, пошел вон отсюда!

Парень вопросительно уставился на Карла. Судя по выражениюего квадратного лица, он не знал немецкого. Карл затянулся, стряхнул пепел ипроизнес по-русски:

– Все нормально, Эдик. У нас семейная сцена.

– Это прислуга? – усмехнулся Бренер.

– Совершенно верно, – кивнул Карл, – вы спрашивали, кто таквкусно приготовил свинину. Именно он, Эдик. Он вообще мастер на все руки.

– Карл, я не шучу. Ты меня знаешь. – Инга, выпятив нижнююгубу, сдула легкую прядь со лба.

Натан Ефимович заметил, что рука с пистолетом уже не таксильно трясется.

– Майне либе, – вздохнул Карл, – может, мы отпустимпрофессора и выясним наши отношения наедине?

– Нет. Он останется здесь. Это даст тебе шанс. Если тыпродолжишь валять дурака, я сначала убью его. Тогда, возможно, ты одумаешься.

– Слушай, детка, что с тобой? У тебя очередной приступревности? Должен сказать, очень не вовремя.

Давай сначала завершим операцию, а потом займемся личнымипроблемами. Сейчас тебе лучше лечь спать. Ты много пила и ничего не ела. – Карлзагасил сигарету, протянул руку к Инге.

Натан Ефимович осторожно приподнялся. Ему вовсе не хотелосьсхлопотать пулю от этой пьяной идиотки.

– Сидеть! – рявкнула она. – Вы оба не выйдете отсюда, пока яне узнаю все про твою русскую проститутку. Меня интересует имя, фамилия,возраст, адрес в Москве.

– Хорошо, – кивнул Карл, – только сначала объясни, почему тытак завелась? С чего ты взяла, что у меня есть какая-то женщина в России? А темболее – сын. Кто тебе сказал эту чушь?

– Никто. Я ее вычислила. Еще тогда, одиннадцать лет назад.Ты не просто так без конца мотался в Россию.

– Правильно, – спокойно кивнул Карл, – я там учился, у менятам было много дел.

– Много дел и одна проститутка.

– Детка, перестань, – он поморщился, – каждый раз, когда яприезжаю из какой-нибудь страны, ты мне устраиваешь сцены ревности. Ты жезнаешь, как я тебя люблю, майне кляйне. Ну разве может кто-то с тобойсравниться? Тем более какая-то русская.

– Карл, не морочь мне голову. Да, я знаю, ты с ней рассталсяи забыл о ней. Но сейчас в Эйлате встретил опять. Более того, ты узнал, что онародила ребенка. Мальчика. И решил, будто это твой сын. Правильно, по временивсе совпадает. К тому же мальчишка похож на тебя, я видела фотографии. И ты,Карл, распустил сопли. Ты всегда мечтал о сыне. Я не виновата, что не могуродить. Она все еще держала пистолет. Теперь уже рука не тряслась, но дрожалголос.

– Ты у меня фантазерка, – Карл ласково улыбнулся, – слушай,давай отпустим профессора? Я провожу его в каюту, а потом, наедине, все тебеобъясню.

– Я сказала, он останется здесь.

– Послушайте, фрейлейн, – подал голос Натан Ефимович, – мневовсе не интересно наблюдать вашу семейную сцену. Я устал, честное слово.

На самом деле ему было очень даже интересно.

Пистолет уже не пугал его. Натан Ефимович почти несомневался – теперь она точно не выстрелит. Слишком уж затянулся разговор.Пьяный гнев остыл, с каждым словом, с каждой минутой ей все сложней нажатькурок. Хотя кто ее знает?

– Хорошо, Инга, – Карл с хрустом потянулся, сцепил руки назатылке, если тебя так разволновали эти дурацкие фотографии… Да, я встретил вЭйлате одну старую знакомую из России. Много лет назад ее под меня старательноподкладывали сводники из КГБ. По моим сведениям, она продолжает тесносотрудничать, теперь уже с ФСБ. Более того, я подозреваю, она владеет информациейоб этой нашей операции. Я намерен встретиться с ней в России и кое-чтовыяснить.

«Господи, что за бред! – думал Натан Ефимович, стараясь,чтобы удивление никак не отразилось на его лице. – Алиса Воротынцева, Лисенок –агент КГБ? Дочка Юры и Иры, девочка из интеллигентной семьи… Гадость какая…»

– А ребенок? – тихо спросила Инга.

Профессору на миг стало ее жаль. Он догадался, что Карл вретей. Не стал бы террорист ни за что выкладывать при нем, при Бренере, такую вотинформацию. Слишком это серьезно. Не для ушей похищенного профессора. Видно, иправда, с Алисой был у него роман. Это можно представить. Он умен, образован, внем есть определенное обаяние. Удивительно, какие фокусы выкидывает судьба, какстранно тесен мир…

А Инга поверила с поразительной легкостью. Она смотрела наКарла преданными глазами и жадно ловила каждое слово.

«Если перефразировать Карамзина – и бандитки любить умеют»,– усмехнулся про себя профессор.

– Ну, майне либе, при чем здесь ребенок? – Карл спокойнопротянул руку через стол и погладил ее по щеке.

– Когда мы ее возьмем, – Инга потерлась щекой о его ладонь,– я сама буду ее допрашивать. Хорошо?

– Она не говорит по-немецки, – улыбнулся Карл.

– Ничего. Ты переведешь, в крайнем случае я допрошу еепо-английски. Мне уже приходилось это делать, моего запаса слов вполнедостаточно, – Инга убрала наконец пистолет, и Натан Ефимович перевел дух.

– Английского она тоже не знает, – улыбнулся Карл, – онавообще безграмотная, глупая, некрасивая, и даже как агент – совершенно никудане годится.

– Да, – радостно кивнула Инга, – она страшнее крокодила.Кстати, ты все-таки подобрал те фотографии, которые я не успела порвать? Отдайих мне, пожалуйста.

– Я и не думал их подбирать. Зачем? Я и так отлично знаю еев лицо.

– Куда же они делись?

Натан Ефимович почувствовал, как бледнеет. Уцелевшие снимкилежали во внутреннем кармане просторной ветровки, которую ему выдали вместе спрочей одеждой здесь, на яхте.

Раздеваясь в ванной, он не забыл вытащить снимки из ворохасвоей грязной одежды, переложил их сначала в карман махрового халата, потомпереодеваясь во все чистое в каюте, незаметно сунул в глубокий карман куртки.

* * *

Валерий Павлович Харитонов еще раз порадовался собственнойдотошности, которая так раздражала некоторых его коллег. Вроде уже не былонадобности ставить на прослушивание телефоны Цитруса. Писатель-политик сталотработанным материалом, все, что возможно, из него вытянули. Но Харитонов все-такирешил в течение нескольких ближайших дней проследить за нервным,непредсказуемым, болтливым Цитрусом.