* * *

Разговор не ладился. Цитрус выглядел плохо. Он выглядел какчеловек, который явился, чтобы о чем-то просить. Мальков чувствовал: сейчаспопросит о какой-нибудь сложной услуге, причем бесплатной. Одалживаться будетна правах старого приятеля. Мальков терпеть не мог таких вещей.

А Цитрус все тянул, ничего интересного не сообщал, вялоковырял вилкой остывший свиной шашлык, жирный, жилистый, пересоленный, и мямлилчто-то невнятное.

– Зря ты не взял севрюгу, – заметил Мальков, отправляя в ротломтик свежайшей, запеченной на углях, пахнущей дымком рыбы, – шашлык тебедостался неудачный. А у меня севрюга отличная.

– Все равно мне есть не хочется, – Цитрус отложил вилку,закурил и несколько минут тупо смотрел в окно, мимо которого двигались позамерзшей грязи ноги прохожих.

– Давно хотел побывать в этом подвале. Хорошо, что ты менявытащил, сказал Мальков и ловко подцепил зеленую маслину, – у вас, я слышал,был партийный юбилей?

– Ага, – Цитрус рассеянно кивнул.

– Ну так давай выпьем за здоровье вашей партии, – усмехнулсяМальков и поднял коньячную рюмку. – Прозит! Хайль, Цитрус! А ты чего смурнойтакой?

Гарик не знал, как лучше приступить к главной темеразговора. Всего час назад, на кухне, все казалось так просто и понятно:Мальков выводит его на Подосинского, он сообщает Геннадию Ильичу опредательстве Азамата, и завязываются между миллиардером и писателем самыетеплые, доверительные отношения. А сейчас, глядя в голубые, холодные, хитрыеПетькины глаза, он терялся, не мог подобрать нужных слов. Наконец, ожесточеннораздавив окурок в пепельнице, произнес самым будничным, самым равнодушнымтоном, на какой был способен:

– Слушай, Петька, ты не знаешь случайно, Подосинский сейчасв Москве?

Мальков едва заметно двинул бровями, не спеша прожевалпоследний кусок севрюги и таким же равнодушным тоном ответил:

– Понятия не имею.

После долгой неприятной паузы, мучительно сглотнув и закуривеще одну сигарету, Цитрус сказал:

– А можешь узнать для меня, в Москве он или нет?

– Зачем тебе? – быстро спросил Мальков.

– Очень надо. Позарез надо, Петька, причем не только мне, нои ему тоже.

Мальков откинулся на спинку стула и весело, от душирассмеялся. Цитрус смотрел на его блестящие белые зубы, на крепкий щетинистыйподбородок, ритмично дергающийся от смеха, на прищуренные голубые глаза,прикрытые длинными, черными, девичьими ресницами, и больше всего на свете емухотелось врезать кулаком по этой счастливой, сытой, смеющейся физиономии.

– Я вижу, Гарик, вы здорово пили на своем партийном юбилее,– сказал Мальков, отсмеявшись, – перебрал ты, брат. И не проспался.

– Петька, сведи меня с Подосинским. Очень прошу. Никогда нио чем не просил, а теперь надо позарез, и ты зря гогочешь. Я не могу тебе всегорассказать, это не мой секрет, – Цитрус заговорил горячо, быстро, дажепривизгивал на высоких нотах.

– А чей же? – прищурился Мальков.

– Я уже сказал. Это касается Подосинского. Кинули меня,понимаешь? Но не только меня, его тоже могут кинуть. Так совпало. Кроме меня,никто пока не догадывается, и предупредить некому.

– Подожди, так ты вроде знаком с этим, как его? – Мальковзащелкал пальцами. – Ну, чеченец, Мирзоев, кажется? Да, точно, Азамат Мирзоев.Через него проще выйти на Подосинского, чем через меня. Они старые приятели.

Цитрус нервно заерзал на стуле, лицо его сморщилось,побледнело, он показался совсем старым и несчастным.

– Нет, Петька, это исключено… Черт, не могу я тебе всегорассказать. Слишком все сложно. Человек, которому Подосинский доверяет, можетздорово его подставить, и надо предупредить заранее. Еще раз повторяю, никто,кроме меня, пока не догадывается.

«Сейчас заплачет», – отметил про себя Мальков, глядя впокрасневшие отечные глаза Цитруса.

– Ох, Гарик, пора тебе боевики писать, – покачал он головой,– чувствую, дозрел до хорошего боевика. Смотри, какую здесь мне интереснуюинтригу выложил, но при этом ничего конкретного не сказал.

Цитрус перегнулся через стол и задышал шашлычно-табачнымдухом Малькову в лицо:

– Человек, который меня кинул, может меня теперь замочить.Запросто. Большой резон ему меня замочить. А если заранее предупредитьПодосинского, то резона уже не будет. Ну ты можешь мне, Петька, жизнь спасти,а?

Цитрус, конечно, преувеличивал. Ему хотелось во что бы то нистало пробить стену Петькиного насмешливого равнодушия. Но он здорово завелся исам поверил в то, что говорит. Ему уже казалось, что Азамат и правда пришлет кнему киллера.

– Я должен знать, в чем дело, – Мальков вяло поковырялложкой апельсиновое суфле и подумал, что напрасно заказал себе десерт послесытной порции севрюги с жареной картошкой и соленьями.

– Не могу, – жалобно простонал Цитрус, – ни одного имени немогу произнести вслух, понимаешь?

– Не понимаю, – покачал головой Мальков, – как я тебепомогу, если не знаю, о чем речь?

– Ну хорошо, я попробую обрисовать тебе ситуацию, не называяимен, зашептал Цитрус. – Меня попросили связаться с одним очень известнымчеловеком, съездить за границу, встретиться с ним и передать предложениедругого, еще более известного человека. Тот, который попросил, обещал,разумеется, гонорар. Выплатил аванс. Мелочь, копейки. А остальное я должен былполучить, как только тот, из-за границы, приедет в Москву. То есть факт егоприезда означает, что дело сделано. Мне говорят, будто его еще в Москве нет, аон уже здесь. Значит, мне врут, меня кидают.

– Подожди, а при чем здесь Посинский?

– Как – при чем? – обиделся Цитрус. – Именно его предложениеменя попросили передать тому человеку, который как бы не приехал, но на самомделе уже приехал. Слушай, Петюня, если я прав, а я наверняка прав, –Подосинский должен будет меня отблагодарить за такую информацию. От негоскрывают, что задание выполнено, хотят воспользоваться за его спиной… В общем,я хорошо с тобой поделюсь, от души.

– Ну, это понятно, – саркастически хмыкнул Мальков, – этосамо собой. Ты лучше скажи, в чем суть предложения, которое тебя просилипередать?

– Ну ты даешь, Петька! – нервно хохотнул Цитрус. – За такуюинформацию убивают, тебе ли не знать? Я даже иносказательно не могу…

– Фиг с тобой, не надо, – легко согласился Мальков, – толькоскажи, ты точно знаешь, что он уже в Москве? Насколько надежные у тебясведения?