– Пророку придётся довериться мне, – с таким же ядом в голосе ответил генерал. – Я пойду один. Координатор, пленный безопасен?

– Конечно! – радостно сообщил Хопра. – Только что введены препараты, подавляющие моторику. Он может говорить и слегка шевелиться, но не более того.

– Отлично, – заметил Густав.

Затем он стукнул пальцем по ближайшему монитору, вызывая командный интерфейс, и вошёл под своим паролем, запретив наблюдение с камер. Изображения Моне пропали.

– Никаких записей нашей беседы! – приказал генерал. – Если я обнаружу попытку нарушить мой приказ, то обвиню вас в неуважении к безопасности Королевства.

Хопра с готовностью кивнул, впрочем, не скрывая разочарования.

– Откройте дверь, – приказал Густав.

Хопра набрал код. Дверь распахнулась. Густав с удовольствием шагнул за порог и закрыл её перед носом Родригеса. Пусть ублюдок пользуется моментом и кидается зарабатывать политические очки. Флаг в руки.

Генерал посмотрел на пленного. Высокий парень со спутанными тёмно-рыжими волосами, неровной щетиной на подбородке, в тёмно-зелёном тюремном комбинезоне. Обмякший и расслабленный, Моне поразительно походил на типичного пьянчугу, каких во множестве приводили в участок Гражданской полиции когда-то давно в Софии.

Но вот глаза не такие. Бесстрашные. Он уставился прямо в лицо, глядел без малого угрожающе, зловеще. Густав знал: расслабленность – от супрессантов. Но Моне не выглядел одурманенным психопатом. Напротив, он походил на совершенно обычного здравомыслящего человека, хладнокровно обдумывающего убийство.

Густав подумал, что если повезло и у Моне ремиссия, краткий период здравомыслия, то договориться будет гораздо легче.

– Уилл, добрый вечер. Меня зовут генерал Улану.

– Я знаю, кто вы.

– Отлично. Тогда вы знаете, зачем я пришёл к вам.

Моне хихикнул под нос. Густав подавил раздражение. Если этот галлийский недоросль решил, что может обставить генерала в словесной дуэли – пожалуйста. Глупец и вообразить не мог, с кем генералу приходилось иметь дело.

– Я пришёл в поисках знания, – откровенно признался он. – И я готов спрашивать вежливо.

Он уселся напротив пленного.

– Как мило с вашей стороны, – заметил Моне.

Густав вздохнул, поглядел на свои пальцы.

– Позвольте мне вкратце описать положение дел. Вас и вашу команду ожидает публичная казнь. Ваш корабль вскоре разберут на части. Роботов разберут для изучения либо перепрограммируют. А ваш мир оккупируют через считанные дни.

На Моне перечень бед не оказал никакого видимого влияния. Галатеанец улыбнулся – уголками губ, снисходительно и загадочно. Густав с трудом подавил злость.

– Вы знаете, кто я, – заметил генерал. – И представляете степень моей власти. Я могу сделать так, чтобы случилось не всё упомянутое мной. Если вы расскажете мне то, что я хотел бы узнать, то убедитесь: я умею проявлять удивительную гибкость.

– А вы отпустите меня и моих товарищей?

Густав глубоко вдохнул. Очевидно, Моне обожал ломать комедию.

– Нет.

– Тогда вы не сможете ничем мне помочь. Вы не сможете помочь и себе самому.

Генерал устало поглядел на него и задумался. Роботеры предположительно создавались как воплощение здравого смысла и логики. Густав решился рискнуть и признаться в том, чего хочет – разумеется, в пределах разумного.

– Думаю, мне стоит кое-что рассказать о себе. Я прежде всего учёный. Я ношу генеральское звание, потому что в текущей политической обстановке Королевства только военные получают деньги на исследования. Два последних моих года были целиком заняты изучением инопланетного артефакта, который мы называем «Реликвией» – того самого, на который вы наткнулись.

Улыбка Моне расплылась чуть шире. Он фыркнул и тряхнул головой.

– Я желаю поделиться узнанным со всем человечеством, – повысив голос, утвердил Густав. – Я считаю, что человечество должно узнать о существовании Реликвии и полученных от неё знаний. Если вам известно хотя бы немного о Церкви истинности, вы должны понимать: само существование Реликвии противоречит догмам. Как видите, я открываю свою слабость перед вами. Я признался вам в том, что мои враги были бы счастливы услышать из моих уст. Это доказательство того, что наш разговор не подслушивается никем посторонним. Ничто из сказанного здесь не выйдет за пределы этих стен.

– Так говорил и Хопра, – смеясь, сообщил Моне.

Густав прикусил губу.

– Хопра интересует лишь личная выгода. Я же преследую правду – ни больше ни меньше.

– В самом деле? – удивился Моне.

Он наклонился вперёд, уложил руки на стол. Удивительно непринуждённое движение для человека, предположительно накачанного депрессантами до бровей.

– Правда может вам совсем не понравиться.

– Так вы готовы говорить со мной? – спросил Густав, чуть не дрожа от радости.

– Спрашивайте. Возможно, я и отвечу.

Генерал чуть сдержался. Вот же оно! В голове этого человека могут быть тайны, о которых и не мечталось.

– Хорошо, я спрашиваю. Как вам удалось деактивировать Реликвию?

Хороший вопрос для начала. С прибытия галатеанцев Реликвия не передала ни бита.

– Мы не деактивировали. Она перестала сама.

– Но почему?

– Потому что сочла вас не стоящей дальнейшего общения частью человечества, – ответил пленный. – На смену вам пришёл я.

Густава передёрнуло от злобы. Этот юнец умел выводить из себя не хуже Родригеса!

– Каким же образом вы «пришли на смену?»

– Вы провели два года, пытаясь выжать из Реликвии оружие, и только оружие.

Надо же, упрекает. Но что ещё мог сделать Густав при нынешнем прессинге королевства? Оно хотело практических результатов. Что, Моне считает, будто Густав стал бы заниматься оружием, будь хоть какой выбор?

– Своей страстью к оружию вы убедили их в том, что человечество – недостойный вид.

– Не достойный чего?

– Вредный для галактической биосферы, – сказал роботер. – И уже поставленный в очередь на вымирание. В переданной вам технологии есть умышленный дефект.

Густав вспомнил долгие отчаянные часы, проведенные над непонятными чертежами, и встревожился. Но постарался этого не выдать.

– Воспользуетесь ею несколько раз – и звезда, из которой берёт энергию ваше устройство, окажется меченой. А те, кто сделал Реликвию, с лёгкостью могут взорвать такую звезду.

Похоже, чутьё не солгало. «Звёздный ключ» – опасный подарок. И если слова роботера верны, Королевство в серьёзной опасности.

– Откуда вы это знаете? – с тревогой спросил Густав.