Я уставилась на аппарат. Чердынцева работаетпресс-секретарем у очень высокого сотрудника МВД, потому способна получитьнеобходимую мне информацию быстро. Надеюсь, Ритуся прониклась важностью моментаи не станет тормозить.

Рита не подвела. Через четверть часа янабирала рабочий телефон Говоркова Филиппа Юрьевича.

— Куницын, слушаю, — булькнуло изтрубки.

— Мне Говоркова.

— Отсутствует.

— Простите, а где он?

— По надобности пошел.

— Можно подождать у телефона?

— Кого?

— Говоркова. Он же не станет в туалетегод сидеть! — воскликнула я.

— Вы чего? Какой сортир? Он по деламуехал!

— Но сами же только что сказали: «Понадобности пошел», — напомнила я.

— Гражданочка, — каменным голосомзаявил неизвестный мне Куницын, — Говорков по служебной надобностиотлучился.

Из трубки понеслись гудки, и я мигом набралацифры мобильного.

«Аппарат абонента выключен или находится внезоны действия сети».

Ладно, рано сдаваться, у меня есть ещедомашний номер и, между прочим, адрес. Если не сумею поймать парня на телефоне,просто поеду и сяду у двери. Когда-нибудь же он придет домой!

Спустя три часа я сидела на подоконнике вхолодном подъезде простой блочной пятиэтажки. Дом, словно близнец, походил натот, в котором сама я провела детство, юность и часть зрелости. Из разбитойфорточки немилосердно дуло, а еще я одурела от ничегонеделанья и страшножалела, что не догадалась прихватить с собой книгу.

В ту секунду, когда я уже готова была лопнутьот нетерпения, стукнула дверь подъезда, послышались бодрые шаги, смех, потом вполе моего зрения оказалась парочка: мужчина лет тридцати и хорошенькая девушкас волосами, выкрашенными в разные цвета радуги. За три часа мимо меня прошломного народу, поэтому, увидав новых людей, я особо не обрадовалась, но мужчинаостановился около двери с номером 45 и начал доставать ключи. Сообразив, чтовижу наконец Говоркова, я очумела от радости и, соскочив с подоконника,заорала:

— Филя!

Милиционер уронил связку и уставился на меня.Я подбежала к нему быстрее лани, живо наклонилась, подняла железное колечко сключами, протянула растяпе и с чувством произнесла:

— Какое счастье! Наконец-то пришел! Всяиздергалась! На работе отвечают: уехал, мобильный отключен, домашний молчит… Нусколько можно гулять!

— У меня батарейка села, —ошарашенно ответил Филипп Юрьевич, потом спохватился, сделал строгое лицо ипробасил:

— Гражданочка, вы кто?

Хорошенькая девчоночка с разноцветнымиволосами стала краснеть, а на меня от радости напало дурашливое настроение.

— Как? Не узнал? Это же я, Арина Виолова— Виола Тараканова! Стыдно не вычислить звезду!

Филипп заморгал.

— Значит… ты… ее… знаешь? — с расстановкойпроизнесла девушка.

— Нет, котик, — быстро ответилкавалер, — первый раз вижу.

— А не ври-ка, — заявилаКотик. — Она тебя Филей назвала! Откуда ей имя известно?

— Сам теряюсь в догадках. —попытался купировать зреющую неприятность Говорков, но Котик легко переоралакавалера:

— И все телефоны у ней имеются!

— Врет! — убежденно парировалФилипп, кося глазом.

Я притихла. Кажется, втравила парня внеприятности. Похоже, Отелло по сравнению с Котиком — младенец.

— А ну назови его мобильный! —бесцеремонно ткнула в меня длиннющим гелевым ногтем Котик.

Я, по непонятной причине, повиновалась ивыдала цифры.

— Точняк, — отметила Котик,прищурилась, потом, странно скрючив пальцы, ринулась на меня с воплем:

— Ща узнаешь, как с чужими парнямитрахаться!

Честно говоря, я растерялась, поэтому Котикухитрилась вцепиться мне в волосы и пару раз стукнуть головой о грязную стену.Но мое замешательство прошло быстро, и в писательнице Арине Виоловой,восходящей звезде литературы, надежде издательства «Марко», любимом авторекиностудии «Шарашкин-фильм», проснулась дворовая хулиганка, все детствосражавшаяся с мальчишками. Я ловко вывернулась из пальцев Котика, уцепиларевнивицу за плечо, а потом отпихнула ее в сторону. Котик взвизгнула и сновакинулась вперед.

Филипп прыгал вокруг нас, периодическивыкрикивая:

— Девочки, спокойно! Девочки, давайтепобеседуем! Девочки, не надо драться!

Но мы с Котиком бились, словно войска Алой иБелой розы. В конце концов мне удалось стащить с драчуньи курточку и вышвырнутьодежду в окно.

— Ах ты дрянь! — завизжала Котик,явно намереваясь начать новый виток войны.

— Потом додерешься, — ухмыльнуласья, — беги во двор, а то твой полушубок из крашеной кошки бомжи унесут. А япока к Филе в квартиру пойду, нам поговорить надо.

Говорков разинул рот, я повернулась к нему, итут в моей голове разорвалась бомба. Яркий свет вспыхнул в закрытых глазах, ясела и застонала, немилосердно болел затылок.

— Эй, ты как? — послышался сквозьзвон незнакомый голос.

Я открыла веки, увидела небольшую, простообставленную комнату и Говоркова, сидящего возле меня на диване.

— Жива? — поинтересовался он.

— Угу, — кивнула я. — Чтослучилось?

Филипп хмыкнул.

— Ленка тебя по башке сапогом огрела.Вмиг с ноги стащила, по твоей черепушке долбанула, а потом унеслась.

— Круто, — вздохнула я и сталаощупывать затылок.

— Да ран нет, — усмехнулсяГоворков, — не боись, скоро пройдет. Ты вообще кто?

— Виола Тараканова.

— И что у нас с тобой было? —нахмурился Филипп. — Извини, конечно, если обижаю, но совсем тебя непомню. Мы ведь в этом году не встречались?

— Мы вообще не встречались, —вздохнула я.

— Никогда?

— Никогда.

— Чего же ты в драку полезла?

— Я? Это Котик твоя офигелая!

Говорков стал темнее тучи.

— Вы кто? — перешел он наофициальный тон.