Дамочка стояла так, что Данильченко отразочарования прикусила нижнюю губу — лица ее не удалось разглядеть: ночнаягостья Антона была одета в самые обычные синие джинсы, в кроссовки исветло-бежевую ветровку с капюшоном, хорошо закрывавшим не только волосы дамы,но и ее лицо. Вера решила, что незнакомка молода: подняв упавшие на плиткуключи, та не стала вызывать лифт, а побежала по лестнице вниз и уж очень ловкоперепрыгивала через ступеньку, женщине в возрасте такое не проделать.

— Может, то была Аня? — совершеннозря перебила я Веру.

— Нет, — безапелляционно ответилаДанильченко. — Галкина жердь заборная, длиннющая, по потолку башкойчиркает, а эта была нормального роста.

— Ладно, говори дальше, — велела я.

…Предвкушая замечательный куш, Данильченкорешила тщательно провести следствие. До сих пор Вера имела дело лишь сопростоволосившимися бабами и легко запугивала их словами: «Пойду расскажу всетвоему мужу».

Но теперь ей предстояло иметь дело с мужчиной,и Данильченко слегка занервничала: вдруг Макаркин возмутится, еще ударитсоседку… Следовало подготовиться как следует, собрать улики.

В девять утра неугомонная Вера заняла позициюу глазка. Ждать пришлось недолго, загрохотал лифт, из него вышла Лиза и всталаоколо двери в свою квартиру. Данильченко подхватила приготовленное заранеепомойное ведро, выскочила на площадку и старательно изобразила удивление:

— Привет, Лизок, откуда утромвозвращаешься? Эх, плохо за тобой Антон присматривает!

— Все бы тебе глупости выдумывать, —устало отозвалась медсестра, — я же сутками работаю.

— Ой, и правда, — залопоталаВера, — уж извини, неудачно пошутила! И че, целую ночь не спишь? Больныенебось требовательные?

— Раз на раз не приходится.

— Неудобно-то как…

— Ничего, я привыкла.

— На службу часто ходить надо?

— Сутки в клинике, двое дома, —пояснила Макаркина и захлопнула дверь.

Вера произвела в уме простые расчеты и внужный вечер устроилась около глазка. Ничего интересного не происходило. Околовосьми вечера притопал Антон, в девять к нему заявился мужик, вероятнее всегопациент, потому что Макаркин, одетый в белый халат, проводил дядьку водиннадцать к лифту и сказал на прощание:

— Главное — осторожность, никакихскручиваний.

— Спасибо, — кивнул больной, —руки у вас золотые.

Макаркин улыбнулся, клиент укатил вниз, налестничной клетке установилась тишина. Любая другая женщина устала бы так долгосидеть на табуретке, но Вера не привыкла легко сдаваться. Она была уверена, чтолюбовница обязательно придет, и терпеливо поджидала бабенку, посматривая то вглазок, то в женский журнал.

В конце концов терпение ее было вознаграждено— около часу ночи послышались очень осторожные шаги, и наблюдательница приниклак глазку. По лестнице поднималась та же самая дама в синих джинсах и курточке.Голову ее вновь тщательно укрывал капюшон.

Поздняя визитерша приблизилась к двериМакаркиных, но не стала нажимать на звонок, а постояла секунду у порога, потомприоткрыла створку и тенью шмыгнула внутрь. Очевидно, Антон не закрыл вход.

Вера с досадой крякнула. Она снова неразглядела бабу и ничего не узнала о ней! Выслеживание обожэ Макаркина сталоувлекательным делом, но бабенка шифровалась почище Штирлица. Она всегдапоявлялась ночью, а уходила в три-четыре утра, форма одежды не меняласьникогда: синие джинсы, ветровка с глубоким капюшоном, прятавшим волосы и лицо.Погода на дворе случалась разная, то тепло, то холодно, то дождь, но бабавыказывала странное, идиотическое постоянство — одевалась так, словно не имелашмоток на смену.

В одну ненастную ночь Веру вдруг осенило: наулице хлещет ливень, а незнакомка заявилась без зонтика, и курточка у неесухая. О чем это говорит? Да ясно же: бабенка прикатила на машине. А уавтомобиля есть номер, и по нему можно установить владельца транспортногосредства.

Вера дождалась четырех утра, увидела, какпосетительница пошла по лестнице вниз, и опрометью кинулась на лоджию, схвативс подоконника приготовленный заранее сильный бинокль ночного видения. У шпионаДанильченко имеется необходимое снаряжение.

Но ничего хорошего не получилось. Вера замерлана балконе, поджидая макаркинскую бабу, но из подъезда никто так и не вышел.Потом вдруг одна из машин, стоявших в глубине двора, стартовала с места.Данильченко выругалась. Быстроногая тетка оказалась на удивление проворной —пока Вера плюхала из прихожей на лоджию, любовница Антона успела добежать доавтомобиля. Номер спешно уехавшей машины Данильченко не заметила.

«Ну ничего, — мстительно подумаласплетница, — через два дня установлю пост на лоджии, вытащу туда кресло,оденусь потеплей и подстерегу красоту неписаную».

Но через два дня дамочка не пришла. Непоявилась она и спустя четверо суток, шесть, восемь, десять… Похоже, Антонрасстался с любовницей.

Чуть не скончавшись от злости, Вера все равноприглядывала за дверью Макаркиных, и в тот день, когда погибла Лиза,Данильченко стала свидетельницей знаменательного события.

Услыхав скрип лифта, шантажистка кинулась насвой пост и крайне разочаровалась. В квартиру к Лизе входила Виола Тараканова,жена милицейского генерала Олега Куприна…

— Мой муж майор, — попробовала явнести поправку.

— Ага, — кивнула Вера, — тебе,конечно, лучше знать, но весь двор говорит: твой Олег — очень большойначальник. Впрочем, хорошо тебя понимаю, только раструби о служебном положениимужа, народ мигом с просьбами попрет.

Я поняла, что переубедить идиотку Веру неудастся, и махнула рукой.

— Черт с тобой, продолжай!

И Вера продолжила.

…Виола пробыла у Лизки недолго, живо убежала.Но не успела Вера подумать о том, что надо бы ей сходить в магазин, какслучилось невероятное.

На лестнице послышались знакомые осторожныешаги, и перед глазами Данильченко предстала та самая тетка в синих джинсах иветровке.

Вера прилипла к глазку, испытывая почтипредынфарктное состояние. Это что такое получается, граждане! Любовница мужасредь бела дня заявилась к его законной жене! Это не правильно, так себя неведут!

Не успела Данильченко прийти в себя, какпассия Антона вышла из квартиры и стала спускаться по лестнице. Кипя отлюбопытства, Вера бросилась к лоджии, но была остановлена телефонным звонком.

— Алло! — заорала Вера втрубку. — Говорите скорей, тороплюсь!