Стук в дверь заставил кота встрепенуться и оставить пару розоватых следов на моих ногах. Я утерла слезы, которые против воли спустились вниз по щекам, и попросила входить, ожидая увидеть маму.

Она была одной из немногих, кто знал, что на самом деле случилось. Точнее, она знала имя виновника сего трагизма, а потому стащила все те коробки с салфетками в мою комнату и растирала плечи, пока я предавалась жалости к себе.

Не делиться таким грузом тяжело, но Макс все еще мой брат. Я буду видеть его на каждом семейном празднике до конца своих дней, и мне совершенно не хочется, чтобы хоть на одном таком сборище на него смотрели косо. Это наше с ним дело, а значит, я сама должна найти в себе силы пережить эту боль, забыть случившееся и вернуть все на места.

Впрочем, как я уже говорила, мама была одной из немногих просвещенных, но не единственной. И сейчас ко мне в комнату зашли другие двое.

— О-хре-неть. — Грейс остановилась на пороге, окидывая взглядом бардак, который я устроила. — Не, Кевин, вот эту всю фигню сопливую убираешь ты сам.

МакКензи молча обошел девушку и всучил ей черный мусорный пакет, идентичный тому, что остался у него в руках.

Никогда не видела, чтобы к уборке приступали с более грозным выражением лица, чем у Грейс. Причем ясно было, что гневается Кучеряшка на зачинщика беспорядка. Не выгляди я так плачевно, она загрузила бы в этот пакет меня. По частям.

Подойдя к кровати, МакКензи не раскрыл руки для объятий, вместо этого он обнюхал меня и поспешил спровадить в душ. Я хотела запротестовать, но взглянула на Грейс, вспомнила про пакет и послушно пошла за полотенцем.

В ванной комнате пробыла дольше обычного. Горячая вода помогла смыть боль и обиды минувшего дня, расслабить тело и немного привести в порядок мысли. Возможно, начни я с душа, мое постельное осталось бы сухим.

Выйдя в коридор, застала любопытную картину.

— Спасибо, миссис Коллинз, — очаровательно улыбался МакКензи, забирая у мамы стопку белья.

— Уверены, что не нужна помощь? — спросила та.

— Может, просто феном высушим, а? — дула губы Грейс, забирая пару наволочек.

— Я вас так всех люблю! — вырвалось у меня.

И я снова начала хлюпать носом. Увы, в душ убежать не могла: горячая вода-то в бойлере закончилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

11 августа, День рождения Полетт

Макс

Стоящая на рабочем столе орхидея не давала мне покоя. Я наворачивал круги по комнате, глядя на нее. Погружался носом в соцветия и чихал на близлежащие альбомы. Не мог выкинуть из головы ту, которая настояла на покупке цветка, решив таким образом «облагородить» помещение.

Собрался с духом, взял заготовленный конверт и помчался в дом родителей. По дороге заехал на три рынка, но найти достойный Этти букет голубых гортензий не смог. Пришлось делать круг и мчать во флористический центр.

Цены там не просто кусаются, а отгрызают голову махом, но я помню наставления отца: «Упаси тебя боже, Макс, пытаться наладить отношения с женщиной без букета ее любимых цветов». Та же фишка работает и с днем рождения, и с женским днем… Но а сегодня у нас комбо, поэтому я выбрал самый большой букет из тех, что продемонстрировал мне работник центра.

Пришлось ехать со скоростью улитки, чтобы презент не потерял соответствующий вид. Добравшись до места назначения, я буквально спрыгнул с мотоцикла и с сердцем, жаждущим покинуть грудную клетку, нажал на звонок. Дверь мне открыла мама, сообщив, что Этти — сюрприз, сюрприз! — дома нет.

— Давай-ка сюда цветы! Поставлю в воду. Вручишь, как Полетт вернется. Ах, какая красота!

— Мам, а чего это Этти не дома? — поинтересовался я, семеня за ней по прихожей.

— А чего бы ей дома куковать? В этом году мы ведь собираемся на твой день рождения, забыл?

Мой день рождения ровно на неделю позже, чем у Этти, поэтому с детства родня съезжалась полным составом на праздник одного, поздравляя обоих. Чтобы никому не было обидно, день сборов назначался то на одиннадцатое, то на восемнадцатое августа попеременно каждый год. Об этом я не забыл, но вот то, что Этти решила свой день вообще прогулять, — для меня новость. А как же песни, пляски и поедание торта руками?

Я прошел на кухню, сел на стул, что поприветствовал меня скрипом, и проследил за миниатюрной фигурой мамы, которая сновала туда-сюда, выбирая лучшее место для цветов.

— И надолго Этти ушла, не знаешь?

— Кевин устроил ей какой-то сюрприз, — мечтательно улыбалась родительница. — Малышка сама не знала, что это. Поэтому, когда их ждать, неизвестно.

Я запрокинул голову и не сдержал стона. Почему, ну почему, стоит мне ненадолго выпустить Этти из виду, и МакКензи тут как тут?

Раздался звонок в дверь. Я резво подскочил и двинулся открывать, надеясь увидеть Этти. Что глупо, ведь у нее есть ключи, да и было незаперто. И, конечно же, на крыльце меня ждала не она.

Где именинница? Показал жестами Бадди, кивая на портфель за спиной.

Судя по звяканью, он снова будет дарить ей кастрюлю или эту, взбивалку для яиц. Оно и не мудрено: Этти каждый раз так радуется кухонной утвари — зачем придумывать что-то новое?

Она с МакКензи. Ответил я с недовольной миной на лице.

— Кто там, родной? — протиснулась под моей рукой мама. — Бадди!

Она принялась обнимать и обцеловывать парня так, словно день рождения был у него и вообще он ее давно потерянный сын.

— Проходите оба в дом, нечего на пороге стоять. Кто какой чай будет пить?

За чашкой бергамотового, а в случае Бадди — ромашкового, чая мы не обсуждали произошедшее между мной и «той девушкой». Не то место было. Да и когда место было то, говорить мне об этом не хотелось.

Сделай лицо попроще. Настоял Бадди, перед этим тактично ткнув меня локтем меж ребер. Завтра наши с универа собираются на любительский матч. Сыграем? Тебе нужно отвлечься.

Я улыбнулся и кивнул. На то Бадди и мой лучший друг: всегда знает, когда нет места болтовне, а уж когда говорит, то безмолвно и по делу.

Этти приехала спустя два часа. Из машины ей помог выбраться МакКензи, и остатки воодушевления перед нашей встречей сошли на нет. В руках сестрицы красовался букет роз, за которым было видно лишь часть ее широченной улыбки.