Сэл по-прежнему рядом, молчаливая фигура, которая то сливается с тенями, то снова выделяется на фоне золотистого света. Мне кажется, я слышу, как он усмехается, но звук уносит порыв ветра, бросающий мне в лицо грязь и ветки.

– Ты никогда не видел, чтобы я причиняла вред Нику, так почему ты думаешь, что я тенерожденная? – Не знаю, почему я спрашиваю. Может, потому, что, когда я иду первой, мне не приходится смотреть ему в лицо.

– На тебя не действует месмеризм.

– Неправда, – возражаю я, поднимаясь на особенно высокий холм.

– Вранье. – Он отвечает мгновенно. – Ты обращаешься с видением слишком хорошо для человека, который получил его лишь недавно. Ты видела исэля в карьере. – Это удивляет меня, но я этого не показываю. Он поднимается на холм с возмутительной легкостью, и когда он оказывается на вершине, то смотрит сверху вниз на меня, на монету Ника у меня на шее, и в его глазах читается легкое презрение. – И ты приворожила Николаса.

Я фыркаю, чувствуя, как жар заливает щеки, и прячу ожерелье.

– Что? Приворожила?! Я… нет… он… он… Это… – Сэл поднимает черную бровь. Любопытный ястреб, который наблюдает за тем, как мышь мечется взад-вперед.

Он тихо хмыкает, явно выражая несогласие. Не желая слушать больше ничего о Нике или каком бы то ни было привороте, я поворачиваюсь и спускаюсь по холму к следующему участку кладбища.

– К тому же ты появилась очень вовремя, – снова заговаривает он, идя следом за мной. – Слишком вовремя. Демоны проходят во врата все чаще, и не только в нашем капитуле, но и в других, которые находятся в университетах дальше по побережью. Неизбежно соберут Круглый Стол, но Николас уязвим. Символично. Если что-то случится с ним до того, как Артур призовет его, и он примет титул, который принадлежит ему по праву, Орден рухнет в хаос.

Я иду между рядов, высматривая плиту, по которой можно узнать самый старый участок.

– Я думала, ты ненавидишь Ника.

Сэл идет следом за мной шаг в шаг.

– Мелкие детские проблемы Николаса и его конфликты с папой никогда не были важнее миссии Ордена. Ему стоило бы готовиться к призыву вместо того, чтобы жаловаться на свой долг.

Я останавливаюсь.

– Не думаю, что зачарованная мать, которая не помнит собственного сына, – это «мелкая детская проблема». Она лишь хотела защитить его.

– Она пыталась похитить его. – Он смотрит на меня, его голос звучит ровно, а глаза черны. – А Наследие – это Закон.

Я с отвращением трясу головой.

– Поверить не могу.

Обойдя его, я иду дальше по тому же ряду. Спасибо, что Сэл, по крайней мере, перестает говорить, давая мне возможность высматривать метку в тишине. Хруст листьев и пожелтевшей травы под ногами – овсяницы, давно высохшей под жарким летним солнцем, – нарушает хлопанье тяжелых крыльев. Я поворачиваюсь, чтобы указать Сэлу на нужный участок, но его не оказывается рядом. У соседней могилы пусто.

– Сэл? – Мне отвечают лишь тишина и ветер. Сомнения зарождаются в животе.

Тишину нарушает глухой рев за спиной.

Я не оглядываюсь. Незачем.

Я бегу.

29

Уже через несколько секунд я бегу со всех ног. Адский пес Сэла быстр: я слышу его тяжелое дыхание за спиной, с каждым шагом все ближе и громче. Слышу, как его когти скребут по каменным плитам. Я добираюсь до участка со старыми надгробиями и бегу зигзагами вокруг них, надеясь, что окажусь более ловкой, чем эта тварь.

Я никогда в жизни не бегала так быстро, но мне кажется, что скорость все еще недостаточна.

– Покажись, Бриана! – голос Сэла, насмешливый и веселый, окликает меня откуда-то сверху. Я перепрыгиваю ограду и надгробие, затем еще одно и бегу к участку со склепами.

Я почти добралась. Я вижу три низкие постройки, обращенных к общему центру, и четырехугольную площадку между ними. Если я смогу забраться внутрь одной из них… Я бегу еще быстрее, стараясь делать широкие шаги. Голос Сэла подгоняет меня. Он кричит с дерева у меня над плечом:

– Брось свои трюки!

Как раз когда я перепрыгиваю низкую каменную ограду, как раз когда я уже почти добралась до площадки между склепами, пес решает, что настало время действовать. Я слышу хриплый рык, словно тварь прыгнула. Я меняю направление, спотыкаюсь о низкую могильную плиту и лечу вперед, скользя на руках и коленях по камням, которыми выложен участок между склепами. Пес врезается головой в склеп. Его череп с треском ударяется о мраморную стену.

К тому моменту, когда я, запыхавшись, поднимаюсь на ноги, пес уже приходит в себя, так что, когда я оборачиваюсь, мне впервые представляется случай его рассмотреть.

Пес Сэла выглядит так же, как первая тварь, попавшаяся мне на глаза, но этот намного, намного больше и полностью воплощен. Он испускает волны сияющего серебром эфира. Теперь детали, которые я не заметила раньше, видны четче даже в полутьме: длинный нос с раздувающимися ноздрями, скошенный, как у летучей мыши. Сэл дал твари типичные для тенерожденных кроваво-красные глаза, темные и невозможно алые. Я не могу отвести взгляд, я едва могу пошевелиться в страхе, что, если двинусь с места, пес бросится на меня.

Я отвожу ногу назад, и пятка натыкается на что-то твердое, вертикальное, гладкое. Еще один склеп. Не оглядываясь, я знаю, что до двери не достать. Единственный путь отступления находится между углами и четвертой открытой стороной, откуда я пришла, – но там теперь стоит адский пес.

Он рычит и клацает челюстями, с которых капает слюна, не знаю, в предвкушении или в ярости. Потом он приседает, прижав уши и направив их вперед. Сердце бьется галопом, кровь стучит в ушах.

– Сэл, отзови ее!

Сэл молчаливо опускается вниз позади своего порождения, присев, опускается на землю и выпрямляется, довольно улыбаясь.

– Как я и думал. Трусиха и лгунья.

Адский пес Сэла дышит на меня, высунув язык, широко разинув пасть, как улыбающаяся собака.

– Отзови ее! – Я прижимаюсь спиной к стене.

Сэл скрещивает руки на груди, на его лице написано удовлетворение.

– Как только истинный адский пес почует добычу, он никогда не оставит ее. Единственный способ остановить его – убить. Как бы ни были мне отвратительны порождения тени, полагаю, я устроен так же. Так что я решил предоставить тебе последний выбор: прояви истинную форму или убей меня.

– Ты подставил меня! – Адреналин разливается по венам. – Ты собирался загнать меня в угол.

Он хмыкает, словно поправляя студента-тугодума.

– Разумеется. Должен признать, меня вдохновили на