Когда я влетела в дом, Роуз сидела в прихожей. Лицо у нее все пошло красными пятнами.

– Эви! Ты где пропадала? Мама с папой сами не свои от беспокойства! Они поехали тебя искать!

Я кинулась к себе в комнату. Роуз устремилась следом:

– Что случилось? На тебя напали? Давай я позвоню родителям! Они связывались с твоей подругой Эмбер. Она сказала, ты с каким-то парнем…

Но даже в стерильной, крохотной спальне мне не стало ни легче, ни спокойнее. Я сорвала с кровати одеяло и швырнула его на пол. Где-то тут должны были остаться чистящие средства, которые не успели найти родители.

Роуз разговаривала по телефону у меня за спиной:

– Она дома! Не знаю, что стряслось, но ей плохо! Хорошо, постараюсь…

Времени у меня было совсем мало.

– Эви? – тихо похвала Роуз, невозмутимо наблюдая за тем, как я громлю спальню, – точно такое случалось каждый день. – Родители вернутся через десять минут. Может, поговорим? Расскажи, что случилось…

Я распахнула нижний ящик шкафа… микробы… я чувствовала, как они размножаются… но крошечной бутылочки с антибактериальным гелем нигде не было. Ее забрали!

– Роуз… – сказала я и схватила сестру за руку. Она так и подскочила от неожиданности, увидев мои округлившиеся глаза.

– Что?

– Мне нужна твоя помощь. Случилось страшное. Скажи, где мама с папой прячут чистящие средства?

Она распахнула рот и удивленно захлопала ресницами.

– Нет, Эвелин! Ничего не осталось! Все выкинули!

– Врешь! – крикнула я. – Наверняка что-то осталось! Наверняка где-то хранится бытовая химия!

– Нет! – повторила Роуз, но я успела заметить, как ее испуганный взгляд метнулся в сторону родительской комнаты.

Надо поискать в маленькой ванной, пристроенной к их спальне. Я выскочила в коридор.

– Эви! Нет! Погоди! Прошу тебя!

Я скользнула мимо родительской кровати в маленькую комнатку – запасную ванную. А потом, как безумная (впрочем, почему «как»?), принялась копаться в шкафчике под раковиной. И, о счастье, нашла. Нашла то, что искала. Распылители, резиновые перчатки, антибактериальный спрей и множество других чистящих средств, которые спасают этот мир от микробов, грязи и прочей мерзости. И выудила из шкафчика бутылку отбеливателя…

Логика Эви, в которой на самом деле нет ничего логичного

Остановить размножение бактерий поможет только очень сильное средство. Обычное мыло тут не справится – слишком уж грязные руки были у Гая, к тому же вирус распространяется со страшной скоростью! А значит, мне нужен отбеливатель. Он убивает все. Это всем известно.

Если получится вот так обеззаразить те места, которых он касался… тогда, наверное, все наладится и я не заболею и даже съезжу к Саре, чтобы успокоить родителей, и все снова вернется в норму, а ведь только это мне и нужно. Вот только отбеливатель оставляет ожоги… Может, если его разбавить, я не обожгусь? Бывают же кислотные маски для лица, в конце-то концов! Я отвинтила крышку и налила немного отбеливателя в раковину, предварительно заткнув ее пробкой.

Роуз ворвалась в ванную как раз в тот момент, когда я разбавляла отбеливатель водой. На ее лице отчетливо читалась боль, которая разодрала бы мне душу в клочья, останься у меня хоть капля адекватности.

– Эви, не надо, прошу тебя! Уж не знаю, что ты задумала, но остановись!

– Не могу… – со слезами ответила я, сокрушаясь, что раковина наполняется так медленно. Успеть бы нанести хоть один слой, пока родители не вернулись и все не испортили…

– Что ты делаешь?

– Хочу кое-что смыть.

Нужно было срочно очиститься, остановить заразу, нужно, очень, очень, очень нужно… Я погрузила полотенце в разбавленный отбеливатель. Жгучая смесь просочилась в ранки на руках. Я вскрикнула. Рука горела как в огне!

– Эви!

Нужно позабыть о боли… пускай кожу дерет, но зато на ней не останется бактерий, не останется мерзости и грязи.

– Эви, это вообще вода?

– Да!

Я выжала полотенце и снова взвыла. А потом ужасно трясущимися руками стянула штаны и прямо на глазах у Роуз принялась тереть кожу на ляжках – в тех местах, которых касался Гай.

– Эви! Боже, это что, отбеливатель?! Ты трешься отбеливателем?! Господи! Эви! Помогите! Кто-нибудь!

Какое облегчение. Меня накрыло волной умиротворения. Казалось, кожа и та поет от восторга. Я медленно выдохнула. Но тут ожог дал о себе знать. Сперва это был просто зуд, а потом по коже словно жаркое пламя пронеслось. Я уставилась на свои измученные руки. Все мозоли, что на них были, прорвались и растрескались. От боли глаза заволокло туманом. Я в слезах сползла на пол. Мне безумно хотелось отмыть все тело целиком.

– Мама! Папа! Она тут! Ей плохо! По-моему, она вылила на себя отбеливатель!

Какой-то треск и скрежет. Взволнованные крики:

– В душ ее! Скорее!

– Эви! Что же ты наделала? Черт, что же ты натворила…

На меня обрушился поток холодной воды. Она стекала по волосам и лицу, смешиваясь со слезами. Прежде чем мое сознание отключилось, меня посетила одна-единственная мысль.

Что сказали врачи

– Хорошо, что она разбавила отбеливатель.

– Вы правильно сделали, что тут же отнесли ее в душ. Это остановило распространение ожога.

– Пересадка кожи не нужна.

– Но руки могут онеметь и перестать различать смену температур.

– Шрам на ноге со временем пропадет.

– Вашей младшей дочери, Роуз, нужна консультация специалиста.

– Как же Эвелин отыскала отбеливатель?

– Мы переводим ее в психиатрическое отделение на недельку-другую. Эвелин, ты понимаешь, что это значит?

– Мы снова увеличим тебе дозу лекарств, Эвелин. А еще ты начнешь принимать диазепам – он поможет успокоиться.

– У вашей дочери серьезное обострение обсессивно-компульсивного расстройства.