– Но почему? Он вправе знать о ребенке и, кроме того, имеетфинансовые обязательства перед ним и вами.

– Поверьте, он вряд ли захочет воспользоваться правами наребенка. Когда первая жена захотела иметь детей, он из-за этого с ней развелся.Насколько я понимаю, он не собираете выполнять обязательства и перед этиммалышом. Так получилось, что я, сама того не зная, занималась с ним незащищеннымсексом. И это я предпочла не прерывать беременность Ответственность за ребенкалежит исключительно на мне, но я ничего не имею против.

Он долго, пристально изучал Кейт, словно ход ее мыслей былслишком необычен и, следовательно, не достоин доверия.

– Что вы хотите обнаружить в нашем досье?

– Эван немного рассказывал мне о детстве Митчела и о том,что с ним сделали Уайатты. Вы что-то знаете об этом?

– Собственно говоря, все.

– И вам также известно, что отец Эвана задумал и провел вжизнь дьявольский план?

Грей, к ее удивлению, кивнул.

– В таком случае вы поверите, что Митчел задумал и поставилвесь спектакль обольщения, чтобы отомстить Бартлеттам. Встретив его на Ангилье,я понятия не имела, что он вообще бывал в Чикаго, не говоря уже о том, чтознает Генри и Эвана. Уайатту с самого начала было ясно, кто я, и, услышав, чтоЭвана со мной нет, он из кожи вон вылез, чтобы затащить меня в постель.

Она немного подождала, пока до Грея полностью дойдетсказанное, прежде чем с грустным смехом добавить:

– Только месть получилась более жестокой, чем онрассчитывал. Мы с Эваном разошлись, и я беременна от Митчела.

– Но чем могут вам помочь собранные материалы?

– Мне нужно побольше узнать о нем, чтобы понять, почему онпошел на такую подлость. И если мне это удастся, надеюсь, я смогу его проститьи полюбить своего ребенка. Понимаете, я не могу думать об этом бедняжке, неиспытав нового прилива ненависти к его отцу и к себе за то, что оказалась такойдурой.

Грей Эллиот внимательно рассматривал потолок, и Кейт затаиладыхание.

Наконец он посмотрел ей в глаза:

– Уильям Уайатт потратил целое состояние на частныхдетективов, потому что хотел узнать все, что возможно, о младшем брате,которого убрали с глаз долой, отослав в Европу и предоставив самостоятельнопробивать себе дорогу. Кэролайн Уайатт отдала нам это досье, посчитав, что онопоможет в наших расследованиях.

Поднявшись, Грей подошел к встроенному деревянному шкафу,откуда вытащил толстую папку.

– Формально, – объявил он, выкладывая досье на стол длясовещаний, – эти документы не зарегистрированы и не имеют отношения к нашимматериалам, так что я не обязан соблюдать конфиденциальность. И не вижу причин,почему бы вам не посидеть одной и не просмотреть папку, пока я буду обедать.

Любая эмоция, даже облегчение, легко вызывала слезы наглазах у Кейт. Смахнув с ресниц непрошеную влагу, она улыбнулась и встала.

– Спасибо вам, – тихо прошептала она.

Грей вздрогнул, как от озноба, и, вернувшись к шкафу, досталохапку папок потоньше, которые выложил рядом с первой.

– А вот это строго секретно, – добавил он смногозначительной улыбкой. – Я вернусь через час.

– Мисс Донован все еще в кабинете, – сообщила секретарь.

Грей кивнул, открыл дверь и заглянул в комнату. Кейт былатак погружена в чтение, что даже не заметила его возвращения. Когда он уселсяза письменный стол, кресло скрипнуло, и она растерянно уставилась на хозяинакабинета.

– Через двадцать минут у меня совещание, ну а пока время ещеесть, мисс Донован.

– Спасибо, – кивнула она и немедленно углубилась в чтение.

Грей подвинул к себе блокнот и стал набрасывать повесткусовещания, то и дело, поглядывая в сторону Кейт. Через десять минут он сдался,отложил ручку и стал открыто за ней наблюдать. Она все еще дочитывала документыиз темно-синей папки Уильяма, в которой содержались сведения о первых двадцатигодах жизни Митчела. Ничего значительного – школьные табели, письма ихарактеристики тех учителей, которые его помнили и все еще работали в техпансионах, где он учился, копии страниц из школьных журналов, где упоминалосьего имя.

И все же она явно нашла нечто важное для себя, потому чтовременами улыбалась или хмурилась, а минуту назад он отчетливо видел, как онапочти нежно коснулась кончиками пальцев газетной фотографии Митчела.

Он невольно залюбовался Кейт. Она сидела, склонив голову,рассыпав по плечам блестящие волосы, и казалась очень молодой, оченьбеззащитной и очень-очень красивой, особенно с этой ямочкой на подбородке.Странно, как это он раньше не замечал, до чего она прелестна! Впрочем, этитемно-рыжие волосы всегда казались ему неотразимыми, но он впервые рассматривалее лицо так близко. Сочетание необыкновенных волос и прозрачно-фарфоровой кожипоказалось ему ослепительным. А если прибавить к этому изумрудные глаза и парусамых стройных в мире ножек, вторую такую красавицу просто трудно сыскать!

К несчастью для нее, Митчел Уайатт тоже это заметил, как игнусный, двуличный паразит Эван Бартлетт. Он не преминул дать знать всем всвоем кругу, что именно он бросил ее и разорвал помолвку. Вот только позабылупомянуть, что она первая наставила ему рога. Как же, такой удар по егомужскому достоинству!

Поднявшись, Грей присел на угол стола.

– Нашли что-то нужное для себя?

Она подняла голову, кивнула и широко улыбнулась:

– Он был способным спортсменом. Ему все удавалось, за что быон ни брался. Верно?

Удивленный таким интересом к спортивным талантам Уайатта,Грей пожал плечами:

– Похоже, что да. Помню, что многие школьные газеты ижурналы помещали его фотографии с кубками и наградами.

– А вы ничего больше не заметили?

– Нет. Что тут замечать?

– На этих снимках он всегда один, – дрогнувшим голосомпояснила она и в качестве доказательства пролистала несколько страниц и вынулапервый попавшийся снимок.

Грей оттолкнулся от письменного стола и подошел к нейпосмотреть, что все это значит. На этом фото Уайатту было лет шестнадцать, и онтолько что получил футбольный кубок как нападающий, забивший больше всех головв истории школы.

– Но он не один. Смотрите, по обе стороны стоят товарищи покоманде, тоже получившие награды, – возразил Грей.

– Стоят, – тихо согласилась Кейт. – Но рядом со своимиродителями. И то же самое на всех снимках.