Ангел Смерти сидел перед телевизором. Очки соскользнули на кончик носа. Все было размыто, но он и не подумал вернуть очки на место.

Смотреть было больше не на что. Он уже видел все это. Счастливые толпы, тщательно продуманный ужин, хорошенькая блондинка танцует вальс с двойником фюрера, убивает его.

Доктора Гайера ошеломил не вид крови. (В конце концов, он был хирургом. Он пробирался через нее каждый день – презренная, грязная, красная. Кровь была просто кровью, просто кровью.) Нет, это были слова, скользнувшие под кожу доктора Гайера, наполнившие его ужасом за пределами страха.

Меня зовут Яэль. Я – заключенный 121358.X. Я – твоя смерть. Вот что сказала девушка, с яростью, подобной геенне огненной. С приговором, предназначенным только богам.

Яэль. Заключенный 121358.X. Она проходила под другими именами в голове доктора Гайера: Пациент Ноль. Исчезнувшая девочка. Глубочайшая тайна.

Она всегда была одной из его любимчиков. Сильная, которую трудно сломать, нежелающая умирать. Это было качество, которому он никогда не мог дать определение, пока не столкнулся с ним. Железная воля, железная душа. Редко он видел такое в глазах, которые изливались из товарных вагонов. Еще реже в детях, которых ему приходилось отсеивать.

Пациентку Ноль было легко обнаружить с ящика из-под яблок – даже несмотря на то, что река оборванных людей грозилась утопить ее. Как и многие другие дети, она прижималась к руке матери. В ее глазах тоже был страх, но не тот животный ужас, ослеплявший других. Нет – он был расчетливым, разоблачал ее, обнажая железо внутри.

Как только эта девочка посмотрела на него (и продолжала смотреть через страх и боль и стоны тех, кто был намного старше), Гайер знал, что она была той, кого он мог расплавить. Той, что может выжить после ковки.

Он был прав. Она была началом всего, его первым настоящим успехом. Пока после ее побега доктор Гайер не понял, на что наткнулся: камуфляж – абсолютное оружие, бесконечный потенциал. Сам побег он скрыл как можно быстрее: застрелил медсестру (она все равно никогда ему не нравилась) и отдал приказ об отравлении газом Барака № 7. (Он сказал Фогту, что его пленники были заражены вшами, что точно не было ложью.) Он пропечатал «скончалась» на папке 121358.X и сдал ее в архив. Когда Гиммлер спросил о ней несколько месяцев спустя, он сказал, что девочка умерла.

Затем ангел Смерти двинулся дальше. (Прогресс никого не ждал.) Он тестировал состав на большем количестве объектов, позаботившись запирать их в клетках для наблюдения, когда симптомы проявлялись. Большинство из них умерли от лихорадки и инфекции.

Другие ударялись в безумие, и их приходилось устранять. Но немногие выжили. И немногих было достаточно, чтобы показать Гиммлеру открытый им мир, возможности. А Гиммлер был ему необходим, чтобы представить самому фюреру результаты «Эксперимента 85». Ему требовалось только разрешение фюрера, чтобы проверить состав на солдатах и создать «Проект Двойник», инициативу высшей секретности для разработки приманок важных политических деятелей.

Несмотря на то, что он закрыл дело одиннадцать лет назад, он иногда думал об Исчезнувшей Девочке. Логика говорила ему, что она голодала в лесу, или поймала шальную пулю и истекла кровью (похоронив прахом все это славное исследование). Он никогда не ожидал, что она покажется снова. И уж точно не так.

Она выжила. Выкованная во что-то слишком сильное.

Сейчас телевизор был выключен, но железный голос девушки продолжал звенеть в его ушах: Я, я, я. Разоблачая секреты фюрера и его собственную ложь, чтобы видел весь мир.

Ее приговор не был бесполезным. Доктор Гайер знал, что вина за все это лишит его всех званий. Приземлится на его плечи с громом молота Тора. Он уже дрожал…

Если бы он только не лгал Гиммлеру. Если бы он только держал ее взаперти в камере для наблюдения, как и всех остальных. Если бы он только выбрал кого-то другого в ту ночь на ящике из-под яблок…

Но дело было сделано, и было бесполезно волноваться о нем. Девушка выжила, а двойник умер, и все, что мог сделать доктор Гайер, это надеть свои очки обратно на переносицу и ждать. Он сидел за своим столом, глядя на блестящий черный дисковый телефон.

Он молчал в течение долгого, долгого времени. Он предположил, что Канцелярия сейчас была полностью занята попытками уладить инцидент (в конце концов, его все видели). Гиммлер, вероятно, как крайний, сейчас получает разнос, который сопровождал совершенную ошибку. Беспощадная словесная критика, которая будет передана Гайеру с яростью, возросшей в геометрической прогрессии.

Ангел Смерти надеялся, что получит только это.

Эта девочка была началом всего, и когда телефон начал звонить, доктор Гайер не мог отделаться от ощущения, что она была также и концом всего.

Сейчас. 2 апреля 1956. Красные земли

Вот что видел мир: фюрер умирал миллионы раз. Кричащая девушка, выстрел, падение, промелькнувшие на миллионах отдельных экранов в миллионах отдельных моментов.

А потом были помехи, одни помехи, визжавшие «Сигнал не найден».

Но сигнал уже был отправлен. Один за другим люди выключали свои телевизоры. И они начали двигаться.

В Риме открылась дверь цвета бычьей крови. Партизаны побежали по улицам, как крысы. Только на этот раз это была чума, а не суета. Испещренный прыщами юноша перекрестился и благословил Волчицу.

В Каире мужчина отложил трубку своего кальяна и поднял карабин, который прятал со времен Великой капитуляции. Все остальные в его городе сделали то же самое. Они провели встречу поддержки на подворье Рейхскомиссара.

В Германии генерал Эрвин Райнигер закончил созыв всех офицеров, которых завербовал для дела Сопротивления. Некоторые из них нервничали: влажные губы и бегающие глаза. Другие были непоколебимы. У всех проснулась совесть. Вместе они составляли более половины армии Рейха, и их полки уже окружали город. Готовые сожрать его целиком.

В подвале Хенрика дергала себя за слишком обесцвеченные волосы и перетасовывала кнопки на карте. С каждым вздохом она молилась за девушку, которая могла быть ее дочерью. С каждым вздохом она молилась, чтобы красный цвет исчез.

За двадцать тысяч километров от них (в любую сторону), Яэль хромала по улицам Токио, ее короткие черные волосы были еще влажными от воды из рва, черты лица прекрасно сливались с каждым пешеходом, мимо которого она проходила. Она настороженно прислушивалась, когда шла, перехватывая новости – любые новости – о том, что происходило на Западе. Но единственными словами, вылетавшими из уст людей, были «Адель» и «убийство». Все внимание было сосредоточено на выстреле на Балу Победителя. В точности, как планировал Райнигер.

Ее миссия пошла не по плану, да, но не провалилась. Она сделала все, о чем ее просили: ехала через континенты, посетила Бал Победителя, вытащила свой пистолет, выстрелила. Человек умер, чтобы сделать мир лучше, и хотя он был неправильной жертвой, кровь нельзя было забрать.