Анатолий Алексеевич своим простым и доступным предложением, как говорится, попал в самую точку, в яблочко. Это и было как раз то, что и требовалось. Каждый только удивлялся тому, что до такой простой вещи, как составить и распространить анкету, раньше сам не додумался.

Казаковский был искренне доволен итогом совещания. И не скрывая приятной улыбки, спросил:

– А сколько вам, Анатолий Алексеевич, надо времени для составления проекта такой анкеты?

Начальник планового отдела только пожал плечами, как бы удивляясь незнанию начальника экспедиции, и скромно сказал:

– Как всегда, Евгений Александрович.

– Один день?

– Один день.

– И плюс машина. Завтра с рассветом в райком партии повезут документы, – Казаковский посмотрел на Воронкова. – Надеюсь, наш партийный секретарь не станет возражать, чтобы по дороге в райком доставили на берег Амура уважаемого плановика, а вечером, на обратном рейсе, прихватили его?

– При одном условии, что в качестве мзды за транспортные услуги составит качественный, но не объемный вопросник.

– И плюс двойная уха, – дополнил кадровик.

– Уха под вопросом, потому что еще неизвестно, удастся ли ему наловить нужной рыбы, поскольку идет одна кета. Можно надеяться лишь на свежую красную икру, – со знанием дела пояснил начальник отдела труда и зарплаты.

– Осточертела нам эта красная икра, круглый год одно и то же! – вздохнул кадровик. – И свежая, и присоленная, и соленая, и сушеная. Местные рыбаки ею собак кормят.

– Заелись, заелись, если уже и икра вам надоела, – мягко сказал секретарь парткома и встал, как бы отмечая все прочие рассуждения, обратился к начальнику экспедиции. – Думаю, что распространение и сбор анкет мы поручим комсомольцам. У Валентины Сиверцевой актив надежный.

– У меня нет возражений, – согласился Казаковский.

Комсомольцы распространили анкету, получили ответы и, обобщив и проанализировав их, выдали итог, вернее, определили основные причины неудовлетворенности: большая зима! Малые районные надбавки! Неустойчивые заработки!

А на первое место вышли три главных вопроса: необеспеченность жильем, у молодежи – однообразие жизни, скука; у семейных, имеющих детей, – отсутствие школы.

Так сама жизнь подсказала проблемы, которые необходимо решать в первую очередь, чтобы закрепить кадры, уменьшить текучесть.

Насчет большой зимы, конечно, начальник экспедиции и секретарь парткома только поулыбались: к сожалению, их власть над природой не распространяется. А вот остальные-то вопросы заставили задуматься. Малые районные надбавки и, главное, неустойчивые заработки – дело трудное, но вполне поправимое. Их взялись проанализировать и найти пути решения два начальника отделов – планового и труда и зарплаты. Проблема с жильем, острейшая из проблем, решалась сообща всем коллективом экспедиции: плановым строительством, внеплановым строительством, с помощью обязательных часов стройповинности и поощрением индивидуальной инициативы – если человек строит себе дом, значит, он намеревается жить здесь долго. И о клубе, вернее, даже о своем Доме культуры, думал Казаковский.

– Только бы утвердили скорее наш проект, там все заложено! – не раз повторял Евгений Александрович. – Мы бы развернулись!

Но рассмотрение перспективного проекта почему-то затягивалось. Управление хранило непонятное молчание. А присланные стандартные проекты и сметы расходования средств на строительство не устраивали. Да и кого они могут удовлетворить, если вместо требуемого Дома культуры подсовывали давно морально устаревший проект одноэтажного клуба, похожего своим убогим фасадом на склад или гараж, с крохотным вестибюлем и небольшим же кинозалом, рассчитанным на сто посадочных мест. Смех, да и только. Горький смех. Ведь население не только в поселке Солнечный растет, оно уже перевалило за две тысячи, не говоря о геологоразведочных партиях и отрядах, разбросанных вокруг на ближайшей перспективной территории, где вообще пока нет никаких очагов культуры, где общие собрания и прочие массовые мероприятия проводятся в столовых, нарушая элементарные санитарные нормы. Такое же положение было и с баней, и с кафе-столовой, поликлиникой, парикмахерской, комбинатом бытового обслуживания… Нужно было срочно строить школу. На запросы и настоятельные требования из края, из управления слышали лишь укоры по поводу «растранжиривания государственных средств» и дышащие холодно-спокойным равнодушием укоризненные разглагольствования: «Геолог – это разведчик недр, он повсюду временный житель! Нет никакой нужды обустраиваться капитально!» Или же, когда досаждали просьбами, отвечали более жестко: «А для кого строить, скажите на милость? На наши средства для людей другого министерства, которые придут эксплуатировать месторождение?»

И приходилось рисковать, брать ответственность на себя: утверждать планы местного строительства, возводить объекты. Строили на одном энтузиазме и своими силами. В наличии ничего не было: ни денег на счету в банке, ни оборудования и механизмов. Казаковский ездил в Комсомольск-на-Амуре, бегал по различным учреждениям, заручался поддержкой райкома партии, райисполкома, уламывал директора банка, выбивал, доставал, выпрашивал, выписывал. И строил, строил. Он жил будущим. Однако в присылаемых планах и сметах – ни одного капитального объекта, всё подчинено лишь производству, одному расширению детальной разведки месторождения.

А Казаковский лелеял мечту о самом простом, о благоустроенном нормальном поселке. И претворял мечту в жизнь. Издал даже приказ: на территории поселка самостоятельно ни одного дерева не рубить! Пихты и ели, по его замыслу, украсят жилой массив, сделают поселок нарядным, зеленым… Человек и в тайге должен жить культурно, красиво. Если не сейчас, то хотя бы в ближайшем будущем. И приближал это будущее.

Иван Вакулов высунулся из палатки. Серая рассветная мгла окружала со всех сторон тайгу, скрывала долину и стлалась туманной влажностью над темным озером. И эта нудная влажность – дождь не дождь, а сплошная противная мокрень, когда мельчайшие капли чудом висят в воздухе, сыпятся на землю словно из мелкого-мелкого сита, – канительно тянется уже третий день. И третий день они с рабочим бездельничают, отсыпаются. Сплошные выходные дни! Только они не радовали Вакулова. Участок до конца не опробован, не исхожен, и за них маршруты никто не станет делать. Так что вынужденное безделье в скором времени, едва наступят погожие дни, обернется бесконечной горячкой. Вкалывать придется от зари до зари, да еще и вечера прихватывать, если луна подсветит. Боком выйдут им эти выходные дни.

Ему на затылок упала холодная капля. Она проворно скользнула по шее за ворот. Иван чертыхнулся: неосторожно задел головой брезент палатки. А она у них давно не новая, и теперь на том месте будет течь долго… И ничего не поделаешь.

Вакулов взял стандартное казенное вафельное полотенце и, мельком глянув на рабочего, который спал в меховом спальном мешке, выскользнул из палатки.