– Знакомо. Только в моём случае он сказал, что я – отличный друг и он любит меня, но абсолютно не влюблён.

– Чёртов правильный Доминик Рокстер! Такой хороший и честный, что аж воротит.

– Да уж… Лучше было ничего не знать, надеяться…

– И обманываться. Наконец-то я поняла, что значит «сладкая ложь». Ни фига она не хуже «горькой правды». Пусть засунут её себе куда подальше, моралисты хреновы.

– Ого, а ты прямо огонь. Не ожидала. – Никки прониклась дерзостью и прямолинейностью Эммы.

– Не такие уж мы и разные, да? Хотя я чуть ли не смерти тебе желала.

– О, ты знаешь, я в курсе – твой «твиттер» безумно говорящий. Только идиот не понял бы, кому и что ты пишешь!

– А ты не идиот? – смеясь, уточнила Эмма.

– Не до такой степени, – в тон ей ответила Никки. – Забавно вышло: мы так яро ненавидели друг друга из-за Дома, но он же нас и свёл.

– Предлагаю официально переименовать его в Волдеморта – всё-таки меня слегка раздражает это имя.

– Принято! – Никки ударила невидимым молотком, словно она была в суде. – Ты говорила с ним после?

– Нет. Я… не могу. Что я ему скажу? А терпеть жалость – это ещё хуже. Он же до жути искренен, ему не всё равно!

– Ещё как. Я пытаюсь отстраниться, а он – выяснить, в порядке ли я. Конечно нет, чувак! Я набросилась на тебя с поцелуями, а ты меня отшил. Конечно, я не в порядке, мне так хреново, что сейчас я плачу перед человеком, который меня ненавидит, – вот так я себя чувствую! А от твоей заботы мне только хуже…

– Я не ненавижу тебя, – прошептала Эмма, чувствуя, как слёзы просятся на волю, – она слишком давно не плакала, держала в себе, пыталась пережить и справиться с этой пустяковой надуманной проблемой – так ведь все вокруг думают о её любви. – Завидую. Ты всегда была ближе, ты целовала его – как бы это ни было, он пытается поговорить с тобой после… Ты друг.

– О, хочешь, отдам этот титул тебе? Что мне делать с этой чёртовой дружбой? Дружить и подыхать рядом с ним?

– Смотря что сделать ключевым: дружить или рядом с ним.

– Ключевое, в нашем случае, Купер, подыхать.

Плакать в компании друг друга – самый страшный кошмар, который только мог им привидеться. И самая правильная вещь в мире.

– Мне стыдно. Боже, неужели я говорю такие слова, как «стыдно»? – Эмма аккуратно стёрла потёкшую тушь. – Но мне правда стыдно за то, что я радовалась твоим плохим моментам. Но ненавидела я тебя за дело, ты же понимаешь.

– Понимаю, тут уж аналогично, подруга, прости. Но всё это делает из нас последних тварей: мы гонимся за ними, как за трофеями, кусками мяса, веря, что только мы сможем любить их правильно, что вообще всё это – настоящая любовь, а не фанатизм. Унижаем друг друга, ненавидим, следим. Не жизнь, а дурацкий сериал для подростков на Дисней.

– Хуже. Именно потому, что всё это – наша жизнь. Ты думала о том, что с нами будет, когда у… Волдеморта появится девушка?

Эмма, затаив дыхание, ждала ответа – ей очень хотелось знать, что она не одинока, что Никки чувствует ту же боль, что и она, даже от одних мыслей о влюблённом Доминике.

– Я даже вскользь не думала, что он может быть с кем-то кроме меня. Ну, знаешь, если чего-то боишься, представляешь, то оно и сбывается. Так что я даже бояться себе запретила. А вот ты сказала… И мне захотелось сдохнуть прямо здесь, не дожидаясь, пока такая новость ударит под дых.

– Мы же обязательно начнём её ненавидеть.

– А то! Имя дурацкое дадим, откопаем всю подноготную, будем каждый шаг отслеживать и осуждать.

– Какие же мы ужасные… – Эмма закрыла лицо руками, прекрасно понимая, что Никки права. – Почему нельзя просто слушать музыку и поддерживать группу? Почему обязательно нужно вляпаться?

– Слушай, ну тут всё просто. Мы общались с ним, видели его в нормальной обстановке, а не только на сцене… Держу пари, что он даже готовил для тебя! Все эти разговоры про кумира и фанаток, «кто будет встречаться с фанаткой?!», это просто слова… Какая разница? Все чувства – это ведь всё между людьми, а не ярлыками. Просто два человека, заискрило или нет – вот вопрос. Разве думаешь в такой момент, что «он там где-то поёт или снимается, о, как мне повезло!» или «она же фанатеет от меня». Нет. Не нужно путать чувства с фанатизмом, с которым псевдофанаты присваивают себе фамилии кумиров и мечтают о свадьбе и прочем дерьме.

– Ой, как будто ты так не делала!

– Делала, конечно. Но когда тебя интересует только вот это всё дерьмо – какая ты к чёрту фанатка? Мимопробегающее фапло, не более. Даже если я и мечтала иногда в минуты особой неадекватности, я всё равно всегда была поклонником творчества в первую очередь, а не исключительно красивой мордашки.

– Хорошо ещё, если мордашки, – со знанием дела добавила Эмма, и они снова расхохотались.

– А с Волдемортом и вовсе по-другому. Даже после всего этого, – Никки неопределённо махнула рукой, – я остаюсь фанатом «LADE». И хочу и дальше им помогать, просто мне нужно время. И поддержка, наверное…

– Почему-то мне кажется, что ты в первый раз в жизни признаёшь, что тебе нужны другие люди рядом.

Николь лишь развела руками. Эмма была права. Она просто устала быть одна большую часть времени. У неё были фандомные друзья, но они, в основном, оставались только фандомными. А вот так, чтобы поговорить, как с Эммой или Джо, она могла разве что с могилой Алекс. Ну и ещё парочкой девушек из семейки, но они были слишком далеко, а телефонные разговоры никогда не заменят настоящие.

– Не будь стервой, Купер. Даже если ты и права, не стоит так отчаянно улыбаться.

– Не суди по себе. Я не ликую, вернее, не потому, что права. А потому что у меня есть идея…

– Какая? – с опаской уточнила Никки, глядя на восторженное лицо Эммы.

– Превосходная. Просто превосходная!

* * *

– Это ужасная идея, Купер! Почему я только согласилась?!

– Хватит ныть. И называть меня по фамилии, кстати. А то я, знаешь ли, простым «Фостер» в ответ не ограничусь.

Эмма вела за собой недовольную Николь по подъездной дорожке дома Троя. Сегодня ДжЭМС договорились поужинать вместе, выбрав местом дислокации новое жильё Скай. И Эмма, наконец, смогла воплотить свою потрясающую идею в жизнь – привести в компанию Никки. Во-первых, Джо и так с ней дружила, Мейси – безобидна и приветлива, а с одной Скай они справятся. Тем более, если даже Эмс признала, что её «кровный враг» – отличная девчонка, то Скайлар и вовсе нечего делить с Никки. Вот только последняя явно переживала и поэтому безостановочно рычала на всех вокруг. Эмма недоумевала, как у неё выходило общаться с таким количеством людей в фандомах, что-то вечно организовывать и поднимать людей на свершения типо голосований, когда сама Николь сидела в прочном коконе, в который не допускала почти никого извне.