Он бросил пугливый взгляд в сторону, сжался еще больше,зарычал от стыда, но оставался сжатым в ком страха. Глаза то и делоповорачивались в стороны, а когда велел смотреть только вперед, проклятыемышцы, что в теле обезьяны все делают наоборот, все же повернули глаза так, чтоон стал смотреть прямо сквозь череп.

Впереди полыхает сине-фиолетовый ад: звезд стало немыслимомного, откуда только и повыпрыгивали, все горят ярко-синим огнем, а многие ивовсе — фиолетовым. Казалось, они все стянулись навстречу, краем глаза он виделкосмос по бокам, там почти нет звезд, а то, что есть, — тусклое, дряблое,едва заметное.

Оглядываться было спокойнее: в черном ночном небе слаботлели разбросанные на большие расстояния темно-багровые угольки звезд. Ни однойсиней, фиолетовой или даже оранжевой — только теплые цвета, от пурпурного дотемно-вишневого. Вообще-то можно предположить, что часть звезд…

Он перешел на рентгеновское зрение, вскрикнул и снова сталсмотреть поспешно вперед. Позади — звезд масса, все яркие и страшные, а главное— все совсем в других местах, чем он видел только что.

Олег уходил вперед, все наращивая и наращивая скорость. Мраквидел, как он оглянулся, все никак не привыкнет, что вот это изменение цвета впылающем шаре,

— это волхв смотрит не вперед, а на него. Гад, нетолько смотрит, но и прощупывает его, заглядывает, как коню в зубы…

— На себя смотри! — заорал он, озлившись.

— Куда прешь, посмотри, дурак!

Впереди звезд становилось все больше. Это был яркийполыхающий рой, затем они сдвинулись еще ближе, и устрашенный до свинячьеговизга Мрак увидел, что они с этим прибацанным волхвом несутся прямо вполыхающий ад огромнейшего из солнц, в раскаленного добела звездного гиганта,прямо в его недра!

Олег прокричал:

— А что сзади?

Угольно-черная пустота догнала Мрака и накрыла с головой. Онзахрипел в ужасе, закрыл глаза и некоторое время несся так, ничего не видя и неслыша. Все атомы тряслись, грозя сорваться с указанных им мест в решетках, ончувствовал смертельный холод. Затем в сознание пробился настойчивый злой голос:

— Мрак!… Это всего лишь иллюзия.

— Как…

— прохрипел он, — опять?

— Снова! — прокричал Олег, его голос искажался дописка, потом сразу переходил в низкий рев, падал в инфразвук, а иные слова Мракне разбирал вовсе.

— Искажения… некогда разбираться… прем…

Мрак ответил горько:

— Прем…

Он открыл глаза и заставил себя смотреть в огромное жерлораскаленного солнца, куда они неслись стремительно, безостановочно, с жуткойобреченностью. По бокам не осталось звезд, только далекие полосы космическогогаза, позади — страшная чернота без единой звезды, а впереди — топка,раскаленная топка, побольше той, в которой японцы сожгли живьем Сергея Лазо…

Олег старался не смотреть в сторону Мрака, чтобы тот неразглядел ужаса в его глазах. А ужас пронизывал… хотел привычно сказать, что домозга костей, но сейчас у него нет ни костей, ни мозга в том старом привычномзначении, но страх оставался, леденил если не тело из костей и мяса, то эту егоновую плоть. Олег через ужас, захлестывающий сознание, заставил себя признатьфакт, что он — все еще прежний клубок древних инстинктов, привычек, старойдури, и порадоваться, что тащит с собой все три миллиарда лет эволюции.

Измученное тело, хотя можно ли его называть телом, началостранно само по себе наливаться силой, мир становился ярче. И вдруг он ощутил…удовольствие. Странное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Удивился, поспешновключил все резервы, стараясь понять, но мозг, уже способный с легкостьюпредставить шестимерное пространство, пасовал, тыкался в темные стены.

А потом вдруг как сверхновая взорвалась прямо перед глазами:да это же он жреть, как говаривал Мрак. Его шкура сама жрет энергию, впитываетее из космоса, а не просто усваивает, накапливает. Жрет, ест, кушает, а его термоядерныйорганизм просто рычит от удовольствия.

— Наконец-то, — вырвалось у него.

— Наконец-то шкура сама. Без напоминаний…

Мрак услышал, прокричал издали:

— Что там?

— Пустяки! — крикнул он в ответ.

— Теперь у меня другая задача…

— Летим обратно?

— И не мечтай. И не гавкай под руку. Теперь будудумать, как объяснить, когда можно жрать, а когда нельзя.

Мрак, судя по его виду, не понял, но это к лучшему. Вряд лиего обрадует, что он, Олег, задумавшись, может в рассеянности съесть не толькокотлету с чужой тарелки, но и саму тарелку, стол, столовую, здание и все вокругна километры.

Во всяком случае, тогда Мрак на свою дачу больше не позовет.

Человек призван населить мир, подумал Мрак. Если у него неполучается населить его вот так сразу себе подобными, то он тут же населяетего… не подобными. Он хорошо помнит, что когда-то из-за каждого деревавыглядывал леший, на дереве сидели мавки, по лесу бегали чугайстыри, олени сзолотыми рогами, оборотни, на дорогах старались подлащиться и затем увести наплохую тропку исчезники и попутники, в лесных озерах плескались водяные,водяницы, русалки, везде летали вилы, ведьмы на метлах и в ступах, дома кишмякишели домовыми, овинниками, сарайниками, конюшенниками, подвальниками, бабыперекидывались черными кошками, чтобы доить соседских коров, соседи оказываютсяоборотнями, лягушки превращаются в царевен, а кабан или медведь мог оказатьсязаморским принцем или ближайшим родственником.

Он жил в этом мире, общался, и все жили. Потом мир менялся,и окружение менялось, а вот сейчас его вовсе выперло в межзвездноепространство, и вот тут-то и пришла настоящая жуть, сверхжуть, гипержуть…

Пространство свистит в ушах, он старательно представлял, чтов самом деле свистит и чуть не отрывает уши, а встречный вакуум бьет в лицо ираздувает рот, и тут в самом деле ощутил нечто странное, отчего сразу шерстьвстала дыбом, мышцы напряглись, а по всем нервам пробежал ток. Из невообразимойдали донесся странный тоскливый звук, похожий на рев одинокой заблудившейсяпаровозной сирены. Он тряхнул головой, рев вроде бы сместился в другиедиапазоны, но не пропал, только истончался все сильнее и сильнее, пока не исчезиз зоны слышимости. Мрак поспешно перешел на ультразвук, звук еще слышался. Ужене рев, а писк все истончался, но теперь Мрак с холодком понимал, что ему непочудилось. А если и почудилось, то уж очень странно как-то почудилось, реальноочень.

Он быстро взглянул на Олега. Тот почему-то почтиразмазывался по пространству, красивый такой волновой пакет, изящная структура,в которой он весь, включая все родинки, прыщи и даже трещинку на ногте большогопальца левой ноги.

Звук повторился, на этот раз Мрак услышал слабый треск,словно потревожилась кровля, а потом легкое шуршание, что тоже понятно:каменная плита дала трещину, по ней сыплется песок…