«Мы теперь как прокаженные, – усмехнулась она про себя, – иэто только начало. Я больше никому не расскажу, никому… А все-таки я самаДеннису захотела рассказать? Или он осторожно подвел меня к этому? „Вы одна несправитесь, Алиса.. Вы чего-то боитесь…“ Между прочим, если кто и могподстроить нападение в Иерусалиме, то только он, Деннис, – она даже вздрогнулаот этого идиотского предположения. – Господи, как мне могло в голову прийти?Ерунда! Зачем ему?»

– Вы задали Деннису тот же вопрос? – американец вскинулброви. – И что он вам ответил?

– Деннис, как человек разумный, сказал, что это случайность.Мы сами виноваты. Забрели в арабский квартал, да еще поздно вечером.

– А почему вам пришло в голову, что нападение могло бытьзапланировано заранее? – слегка прищурившись, спросил Баррет.

– Мало ли что может померещиться со страху! улыбнуласьАлиса.

– Ну а сейчас вам не кажется, что между этими двумяслучайностями есть какая-то связь? Я спрашиваю потому, что мне, например, этамысль не дает покоя.

– Нет, нападение никак не могло быть запланировано, –покачала головой Алиса, – ну подумайте сами. Предположим, кто-то следил занами, шел по пятам и выбрал подходящий момент. Но такого момента могло и небыть. Напасть в еврейской части города никто бы не решился, там полно полиции.А заставить нас забрести в арабский квартал – для этого надо быть гипнотизером,ввести нас троих в состояние , глубокого транса. Но главное – кому и зачем этопонадобилось? Мы накануне вечером еще не знали сами, что утром отправимся вИерусалим. Сложно представить неких злоумышленников, которые на всякий случайночевали на автостоянке у гостиницы, ждали до рассвета: а вдруг мы поедем вудобное для атаки место? Тогда уж было бы логичней с их стороны напасть сразу,на пустынном шоссе. – Она заметила, что уговаривает не столько американца,сколько себя.

– То есть вы считаете, что если за вами кто-то следил, то ссамого начала? Еще здесь, в Эйлате…

– Я не считаю, что за нами кто-то мог следить, – быстропроизнесла Алиса.

– А утром, на катере, еще до того, как Деннис прыгнул вводу, вас что-нибудь насторожило?

– Пожалуй, ничего.

– Слышу сомнение в вашем голосе, – улыбнулся Баррет, –все-таки было что-то необычное?

– Ничего, – покачала головой Алиса, – совершенно ничегонеобычного.

– Вы находились в трюме или на палубе?

– На палубе.

– Давайте по порядку, с самого начала. Вы поднялись на борт…

– Да, мы поднялись на борт. Народу было много. Все шло попрограмме рассказ экскурсовода, завтрак, бедуинский ансамбль.

– Никаких происшествий? Даже совсем незначительных? – Барретслегка склонил голову набок и вдруг напомнил Алисе старого полысевшего сеттера,который прислушивается к далекому шороху живой дичи в кустах.

– Рядом с нами сидел пожилой араб. Во время завтрака у негоопрокинулся стакан, он полез за платком, из кармана посыпались деньги. Ему былотрудно наклоняться, мы все трое стали ему помогать, собирать деньги подскамейкой. Если это можно считать происшествием…

– Можно, – кивнул Баррет. – Как он выглядел?

– Очень пожилой. Длинная седая борода. Темные очки. Обычнаяарабская одежда, на голове платок.

– Он был один?

– Нет. По катеру бегало большое арабское семейство,множество детей разного возраста.

– А почему вы решили, что старик принадлежал к этомусемейству?

– Ну, такой пожилой человек вряд ли отправился бы один наморскую прогулку, – неуверенно произнесла Алиса и подумала: «Правда, с чего явзяла, что арабский дед принадлежал к этому семейству? Просто сразу так решила,и все. А между тем никто из детей и взрослых ни разу не подошел к старику».

– Где стояли тарелки с едой, пока вы собирали деньги? –спросил Баррет после долгой паузы.

– На скамейке.

– Что за еда?

– Баранина и рыба с рисом, овощи.

– Содержимое ваших тарелок чем-то обличалось?

– Да. Деннис ел баранину, Максим и я – рыбу. Напитки встаканах тоже были разные. У Максима виноградный сок, у Денниса – томатный, уменя минеральная вода.

Опять повисла долгая напряженная пауза. Алиса закурила инеуверенно произнесла:

– Когда мы причалили, мне показалось, что старик слишкоммолодо сбежал по трапу на берег.

– Вы сказали об этом полиции?

– Нет. Меня допрашивали только на катере. Сюда, в гостиницу,приходили полицейские, я видела их у стойки администратора, но со мной они небеседовали.

– Конечно, – Баррет усмехнулся, – зачем им с вами еще разбеседовать, если, по их мнению, Деннис умер без посторонней помощи?

– А вы, мистер Баррет, делились с ними вашими подозрениями?

– Разумеется. Меня вежливо выслушали, потом сообщилиофициальное заключение о причинах смерти.

– Вы все-таки считаете, Денниса убили? – тихо спросилаАлиса.

– Вы тоже так считаете. А возможно, догадываетесь, кто ипочему.

Глаза его моментально сделались колючими, холодными, оттрогательного участия не осталось и следа.

«Эй, мистер, а ведь вы такой же сотрудник посольства, кактот человек на катере – старый араб, – подумала Алиса, – то есть, возможно, выи работаете в посольстве, но служите в ЦРУ. Вы меня мастерски допрашиваете,используя целый спектр специальных приемов. Вы пытались мне понравиться,сначала последовательно поиграли на эмоциях: на женском самолюбии, насострадании к несчастному отцу Денниса, потом признались, что вашасентиментальность – блеф. Далее вы взяли деловой тон, перешли к фактам. Ну атеперь вы пошли в атаку и провоцируете меня. Ну что ж, я сообщила вам все, чтомогла. Добавить мне нечего».

– Простите, мистер Баррет, – произнесла Алиса, спокойновыдержав его взгляд, – вы знали Денниса многие годы. Я – всего несколько дней,следовательно, ваши собственные догадки и предположения куда существенней моих.

– Денниса убил человек, который плыл с вами на катере вкостюме араба, с приклеенной седой бородой. Когда вы собирали его рассыпанныеденьги, он добавил яд в еду либо в томатный сок. Больше никто не мог этогосделать.

– Да, вероятно, вы правы, – медленно произнесла Алиса, – унего была такая возможность – незаметно добавить яд. Тогда все понятно – и просудороги под водой, и про острую сердечную недостаточность.