Оказывается, главное — полная уверенность в собственной неотразимости. Надо бы запомнить.

Еще немного веселья — мы с Шанет дразнили Пада и по очереди выглядывали в коридор, чтобы спугнуть очередное видение в ярких одеждах. Эти девушки существовали здесь для развлечения гостей, танцев, песен, разговоров и не только, и все они были не прочь обзавестись своим собственным покровителем.

Некоторое время спустя ученица была возвращена за стол с книгами и тетрадями, я же вроде как, чтобы не мешать, ушла в комнату, где спала.

На самом же деле открыла ларец и вытащила на свет блекло мерцающее ожерелье. Погладила. Пальцы неприятно кольнуло. Ант смотрел его и сделал вывод, что та, кто его успела поносить, обладала слишком большой и чужеродной силой. Одна из двух. Предположительно, которая выжила. И теперь мне надевать его просто опасно. Так-то оно так, но… Я видела ситуацию иначе.

Особа, надевавшая украшение, могла являться его хозяйкой. Его магия как бы вспомнила ее силу.

Безумие.

— Реальность, — уверенно шевельнулись губы.

По рукам, вверх, к плечам побежали мурашки. Ну нет, я не поддамся! Не в этот раз и не так легко.

Ощущение схлынуло, стоило внутри окрепнуть уверенности.

Примерно в этот же момент в дверь громко постучали.

Возиться с ларцом времени не было, и я просто сунула ожерелье в карман. Поправила юбки, вроде не заметно. Уверенно направилась к двери. Берясь за ручку, я уже точно знала, кого обнаружу по ту сторону.

Последняя выжившая из василисков была рыжеватой, с золотистым цветом кожи и узкими каре-золотистыми глазами, обрамленными короткими медными ресницами. Родинка на щеке, как у меня. И фигура такая же гибкая.

Сестра, надо же. Ну, наполовину.

Странно, но я вообще ничего по этому поводу не испытывала.

Она тоже все это время внимательно изучала меня.

— Забавно. — Меж пухлых коралловых губ мелькнул тонкий раздвоенный язычок. — Ты совсем не похожа на нее.

Мама была красивее, насколько я помню.

Холодные пальцы сомкнулись на запястье и с силой дернули, вытаскивая меня в коридор. Перед глазами полыхнуло. Когда же проморгалась, мы стояли в маленькой комнатке с приличной, но довольно скромной обстановкой.

— Вот теперь можно нормально поговорить, — не скрывая предвкушения, кивнула сестрица. — Не трясись, я отправила записку твоему Змею. Он нам понадобится.

Я передернула плечами, пряча нервную дрожь.

— А о чем говорить? Ты спуталась с Сархом, пыталась меня убить…

— Я задурила жадному до власти идиоту голову, и он тепленький отправился к нашему Змею. Иначе вы бы еще несколько месяцев за ним гонялись. Что же до вчерашнего… уж извини, я просто проверяла, сколько в тебе силы. Оказалось, тебе ничто не передалось от отца. Но я не собираюсь тебя убивать, сестренка. — Она перевела дыхание… и в ее глазах взметнулась темно-золотая ненависть. — А вот ты… Твоя мамаша превратила жизнь во дворце в кошмар. Потом родилась ты, противореча всем законам нашей природы. А теперь ты выдаешь себя за меня и даже вышла замуж за моего жениха.

Виновата я, пожалуй, только в последнем.

Но так получилось.

— Мы женаты. — Я враждебно покосилась на сестру и, сделав несколько шагов, встала так, чтобы нас разделял небольшой столик. — Ты все еще хочешь оставить меня живой?

Улыбка у нее… змеиная. В неприятном смысле.

— Брак с ашьей не может считаться действительным, — упиваясь моментом, сообщила она. — Кстати, ашья не может владеть имуществом. Ты можешь только служить. И будешь служить нам.

Она протянула руку и тронула прядь моих волос.

— Не волнуйся, я буду доброй госпожой.

Руки чесались швырнуть в нее чем-нибудь, но тут дверь с грохотом распахнулась.

— Где она? — рявкнул Ант.

Нашарил взглядом меня.

Свистяще выдохнул.

— Заботливый, — только что не облизнулась эта змеища. — Мне нравится.

Антшесс беззвучно закрыл за собой дверь. И в этом коротком движении было в разы больше угрозы, чем если бы он принялся все здесь крушить.

— С тобой мы потом разберемся, — сузил глаза Змей. — Эйза, она ничего тебе не сделала?

Я энергично потрясла головой.

Знала ведь, что все может как-то так и закончиться! Знала. Но хотела урвать кусочек счастью. Урвала. Видимо, настал черед расплаты.

— Сам с ней разберешься, когда она расскажет правду, — злорадно предрекла сестрица. Затем скомандовала мне: — Выкладывай, что застыла!

Губы приоткрылись… но я только облизала их. Слова не шли. Я не могла просто так взять и разрушить свою жизнь.

Антшесс недобро глянул на незнакомую лично для него девицу и, кажется, собрался прекратить это представление, но у нее был припасен для нас сюрприз.

— Расскажи все, — каким-то другим, мягким, чарующим и обволакивающим голосом потребовала она. — Я приказываю!

Странное, тянущее чувство.

Я просто не могла не сделать, что велено.

— Я дочь ашьи и шатора василисков, — слова полились легко и естественно, но в душе я ненавидела себя за них. И всю эту ситуацию заодно. — Я все-таки существую. А она — дочь моего отца от законной жены. То есть, я пытаюсь сказать, что она чистокровная.

Эта ее совершенно счастливая змеиная улыбка отвратительна. И тонкий язык с раздвоенным кончиком.

От ашьи мне передалось больше, чем от змеев. Я не могу противостоять чистокровным.

— Еще! — явно упиваясь моментом и своей властью надо мной, затребовала она.

— Я знала об этом еще тогда, в пустынном поселении. Мне рассказала их одаренная. — Глаза жгло от слез. — Я пыталась все рассказать… тогда и в ночь свадьбы… но не смогла.

Когда василиски бледнеют, их кожа приобретает неестественный сероватый цвет. Ант сейчас напоминал жутковатую статую.

— Не верю, — почти одними губами произнес он. — Это все ложь. Ты снова загипнотизировала ее.

Та, что годилась для него куда лучше меня, весело рассмеялась.

— Ты знаешь, что нет. — И вновь призвала властную надо мной силу. — Вот, еще смотри…

Желание подчиняться опять стало нестерпимым. Понятия не имею, что и где у меня тянуло и болело. Какой-то несуществующий кусочек существа. Но контролировать это было выше моих сил. Намного выше.

— Отдай мне ожерелье! — приказала сестра.

В этот раз она использовала больше власти. Намного больше. Старалась, чтобы Змей все хорошо разглядел и осознал как следует. Я охнула, потому что тянущее чувство причиняло почти боль, запустила дрожащую руку в карман и протянула ей украшение из хитро сцепленных между собой камней, горящих грязно-красным.