От всего этого Насте было не по себе, и, чтобы отвлечься, она осматривала комнаты одну за другой. В гостиной матери не было, в библиотеке — тоже. В зимний сад Настя заглянула скорее по инерции, ей так удобней было обходить весь этаж. Но неожиданно именно там она обнаружила то, чего раньше в доме не замечала.

За стендами с растениями просматривалась приоткрытая дверь. Откуда? Нет здесь никакой двери, да и быть не может, сама планировка дома не предполагает других комнат! Заинтригованная этим, Настя решила подойти поближе. Все равно ведь в доме больше некого бояться, раз Васи нет!

Это и правда была дверь, а не какой-нибудь шкаф или кладовка. Но вела эта дверь не в соседнюю комнату, а куда-то вниз, будто бы в подвал. И там горел свет — вряд ли это случайность!

— Мама?

Она не собиралась таиться в собственном доме! Настя спустилась вниз вполне уверенно, хотя сердце уже колотилось отчаянно, быстро. Вот и чего испугалось, глупое? Это мамина территория, только она с этим садом возится!

Настя ожидала, что попадет в большой подвал под домом, только другим путем. Однако лестница вела в небольшую комнату, которую она никогда раньше не видела. Зал без окон, с низким потолком, и все же вполне просторный. В зале — тусклый свет нескольких ламп, столы и полки с инструментами, а еще…

Еще — большой хирургический стол. И человек, лежащий на этом столе. Настя не могла его толком рассмотреть, он был накрыт простыней. Но простыня оказалась маловата, она закрывала не все, и можно было разглядеть, что это не кукла и не муляж. Это… труп?!

Как завороженная, она подошла поближе и протянула руку вперед, однако коснуться ткани так и не успела: за спиной зазвучали шаги. Обернувшись, Настя обнаружила, что к ней приближается мама — все такая же спокойная и собранная, как прежде. И такая же печальная.

— Мама… это что?

Она задала вопрос, хотя не была уверена, что готова услышать ответ. Настя вдруг поняла: ей не следовало спускаться сюда и видеть все это. Она, даже если бы захотела, не смогла бы с таким справиться, понять это правильно и принять. Но откуда ей было знать? Кто бы о таком догадался?

Мать не спешила отвечать. Она просто смотрела на Настю — и улыбалась.

— Мам… я сейчас уйду, извини… Мне не следовало сюда приходить.

— Нет-нет, следовало, — мягко возразила мама. — Когда я услышала, что ты зовешь меня, я намеренно оставила эту дверь открытой, иначе ты бы ее не нашла, как не находила раньше. Я знала, что ты не сможешь не прийти, любопытство не позволит. Я хотела, чтобы ты спустилась. — Но… зачем? — еле слышно прошептала Настя.

Перед ней все еще стояла мама, но ей вдруг показалось, что кто-то другой. Кто-то новый, незнакомый… и страшный.

— Потому что ты выросла такой большой, — вздохнула мама. — Мне было бы очень тяжело тащить сюда твое тело, особенно без помощи Васи. Поэтому я сделала все, чтобы ты спустилась сама.

Они могли и опоздать, Леон вполне допускал это. Он разбирался в психических расстройствах не так хорошо, как Анна, но и его знаний хватало, чтобы понять: Ирина Янковская непредсказуема. Это другие преступники могут выслеживать жертву, готовиться, продумывать все наперед. Она, похоже, могла сопротивляться собственным желаниям лишь до определенного момента.

Василий Романов знал об этом. Его адвокат упомянул, что задержанный не раз пытался связаться с женой, но та не отвечала ему. Защита, естественно, выставила это так, как угодно им: что злое следствие рушит семью. Однако Леон сильно сомневался, что любовь имеет к этому хоть какое-то отношение. Скорее всего, Романов действительно не ожидал такого быстрого ареста и не успел подготовить Ирину к своему отсутствию. А она захотела крови, ей даже в радость исчезновение «тюремщика»!

Поэтому им нужно было спешить. Пока у них не было никаких серьезных доказательств против Ирины. Даже то, что они узнали о ее прошлом, ничего не стоит. Убийство тридцатилетней давности, по которому нет ни свидетелей, ни улик — так себе аргумент. Но здесь нестабильность Ирины могла им помочь. Если правильно задать вопросы, она, возможно, выйдет из образа изнеженной домохозяйки и выдаст себя.

Стоило попробовать. Другого пути просто не было.

Они приехали к особняку ранним утром — но не слишком рано, даже провинциальный городок уже проснулся. Леон был уверен, что никаких проблем не возникнет, однако проблемы стали у них на пути сразу же, как только они вышли из машины.

После ареста мужа Ирина увеличила число охраны. Тут и при Романове шатались эти шкафы, а уж теперь их было раза в три больше — хватит на маленький отряд. Это было подозрительно и дорого, Романов никогда не допустил бы такого. Но его ведь здесь нет, а Ирина впервые за долгие годы осталась без покровителя.

— Нам нужно поговорить с вашей нанимательницей, — спокойно сказала Анна.

Она, похоже, понимала, насколько все плохо, но сдаваться все равно отказывалась.

— Не положено, — презрительно бросил охранник.

С тех пор, как они с Ярославом открыли собственный бизнес, Леон насмотрелся на разные виды частной охраны, знал, какие типы существуют в этой профессии. Бывали охранники высшего уровня, умные, сдержанные, тренированные. За плечами у них, как правило, оставалось военное прошлое или карьера в полиции. Они умели сохранять вежливость и принимать трудные решения.

Но эти, собравшиеся перед воротами, были совсем другой породы. Они казались прямым наследием девяностых — «братками», которые только-только сняли малиновые пиджаки. Они сохраняли какое-то подобие вежливости, но только на словах. На их лицах, в их взглядах ясно читалось осознание собственного превосходства. Возможно, кто-то когда-то сказал им, что они — обслуживающий персонал. И теперь они с особым усердием изображали из себя хозяев жизни, чтобы сберечь гордость.

Они были такой же проблемой, как бетонная стена — потому что отличались такой же способностью к переговорам.

— Просто передайте Ирине, что мы приехали, — попросила Анна.

— Не положено, — язвительно повторил охранник.

— Но она ожидает нас!

— Да? Если вы так хорошо ее знаете, позвоните ей на мобильный.

Он думал, что уже победил. Он просто плохо знал Анну — а точнее, не знал совсем. Она невозмутимо достала мобильный телефон и набрала номер. Леон понятия не имел, есть у нее телефон Ирины или это просто удачный блеф.

В любом случае, голос из динамика сообщил, что абонент недоступен.

— Как видите, телефон она отключила, — сухо указала Анна.

— Вот вам еще один знак, что она никого не хочет видеть!

— Мы, вообще-то, из полиции, — указал Леон, доставая удостоверение.

Он не боялся, что они распознают подделку. Вся эта шайка умом не отличалась, они даже не знают, на что смотреть! И точно: охранник скользнул по удостоверению быстрым безразличным взглядом.