Не знаю, что мне тут полагалось бы сказать. «Правда?», или«Бог ты мой!», или просто «Ну-ну»? В обычной ситуации эта уверенность, что емупредстоит меня трахнуть, вывела бы меня из себя. Но – во-первых – у меня небыло сейчас сил злиться, и – во-вторых – он меня спас. Нас спас, Мику,Натэниела и меня. Я могла бы попросить у нашего местного прайда львов длясопровождения, но сегодня, прямо сейчас, никого не было, кроме Хэвена, чтобыменя спасти. Я была у него в долгу. К тому же я его разодрала на части ипричинила ему не слабую боль. Тут извинениями типа «простите, нечаянно» неотделаешься.

– Когда сможешь идти, – сказал Натэниел, – ятебя отведу туда, где кормимся.

У него мех мокро блестел, пострадав при превращении Хэвенабольше, чем при собственном. Он спрыгнул с кровати и подошел на мягких лапах кМике, который все еще держал меня за руку.

Мика поднес мою руку к лицу, и у него на щеке остался мокрыйпоблескивающий мазок. Мне опять придется мыться.

– Я могу идти. – Хэвен сполз с кровати – и рухнулна колени. – А, блин!

Натэниел помог ему встать.

– Ты тоже принял ее зверя? – спросил Хэвен.

– Да.

– И тебе не так сильно досталось?

– Нет.

Натэниел не стал пускаться в объяснения, что это было не такбурно, и никто другой тоже не стал. Я не знала, оставим ли мы Хэвена при себе,но если да, то Натэниелу надо будет установить с ним некую иерархию. И то, чтоНатэниел мог принять столько боли и не вырубиться, было в его пользу.

Хэвен прислонился к кровати. Натэниел продолжал держать егоруку, золотые львиные глаза обратились ко мне.

– Не принимай это слишком лично или еще как-нибудь, ночерт побери, пусть побочные последствия будут получше.

– Будут, – пообещал Натэниел.

– Зависит от того, о каких ты последствиях, –сказала я.

– Секс, – ответил он, выпрямляясь медленно, явнопреодолевая боль. – Ты из линии Белль Морт, с вами других не бывает.

Насчет последнего я спорить не могла, а вот насчет первого –вполне.

– Не стоит предполагать, что ты получишь секс, Хэвен.

Он посмотрел на меня:

– После всего этого я недостаточно себя проявил длясекса? Девушка, что должен сделать мужчина, чтобы отвечать твоим стандартам?

– Когда выяснишь, дай мне знать. – Это сказалРичард. Он остановился возле кровати и посмотрел на меня. – Ты могла быбыть моей лупой по-настоящему, но не захотела. Выбрала его – их – вместо меня.

– Если бы я стала настоящей лупой, ты не хотел бы меня.Это я у тебя в голове увидела.

Он покачал головой:

– Ты могла бы быть моей лупой в лупанарии, со стаей.

– Но я бы потеряла ребенка.

Он не смотрел мне в глаза.

– Тебе невыносима мысль, что это может быть не твойребенок?

– Да.

– Я и так твоя лупа, – сказала я. – И еще яБольверк. Ничего для тебя и меня не изменилось бы, стань я настоящей волчицей.Ты бы только усердней стал бы искать среди людей Истинную Подругу.

Он посмотрел на меня:

– Ты мне даже иллюзию оставить не хочешь?

Я попыталась сесть, и Мике пришлось мне помочь. Все телоокостенело, болела каждая жилка.

– Какую иллюзию, Ричард?

– Что мы могли бы быть вместе, парой, хотя бы сволками.

– А как бы шла моя жизнь вне полнолуний?

– А разве плохо было бы быть только со мной, бездругих?

Я посмотрела ему в лицо… может, я устала, физически,умственно, эмоционально… после всего, что было ночью, все утро, он думал толькоо себе, своих проблемах, своих страданиях.

– Ричард, все на свете вертится вокруг твоихпереживаний? Это все, о чем ты можешь думать?

– Ответь, Анита, ответь. Так ли было бы плохо быть сомной вместе, парой? Ты да я, и никого больше? Так ли плохо?

Я еще раз попыталась уйти от ответа.

– Ричард, зачем тебе знать ответ?

Я оперлась на Мику, он меня поддерживал.

– Mon ami, – сказал Жан-Клод, – оставь тему.

Он снова покачал головой.

– Нет, давайте до конца. Я думал раньше, что если быон, – Ричард указал на Жан-Клода, – не помешал бы, мы были бы парой ибыли бы счастливы. Но я вижу тебя с ним, – он показал на Мику, – и сним, – на Натэниела, – и мне нужно знать. Нужно. Скажи мне правду. Яне разорву триумвират. Я не убегу. Но скажи правду, чтобы я знал, на каком ясвете. Чтобы знал, насколько усердно мне искать Истинную Подругу. Скажи правду,и я, быть может, смогу жить дальше. Сейчас я знаю, что не могу стоять исмотреть, как ты выберешь еще одного любовника. Вот этого – не смогу.

Ричард присел на смятый, грязный край кровати. Лицо у негобыло похоронное.

– Если бы ты стала волчицей по-настоящему, и тебепришлось бы жить со мной, оставить Мику и Натэниела, было бы это плохо?

У меня заболело горло – но не от того, что мои звери натворили.Его просто перехватило спазмом, глаза жгло. Почему это от Ричарда мне всегдахочется плакать?

– Не вынуждай меня, – шепнула я.

– Скажи, Анита. Скажи.

Мне пришлось сделать два глотательных движения, и слезыполились у меня по лицу, когда я сказала:

– Да, это было бы плохо.

– Почему? Почему было бы плохо, чтобы мы жили вдвоем,растили нашего ребенка? Если он мой, я хочу присутствовать в его жизни.

Вот оно. Он вспомнил ребенка – и сразу слезы сменилисьзлостью, которая у меня и так достаточно близко.

– Ты не видишь меня, Ричард. Видишь какой-то идеалменя, а это не я. И никогда вообще я не была.

– То есть как – не вижу тебя? Вот ты, здесь сидишь.

– И что ты видишь, Ричард, скажи мне?

– Я вижу тебя.

– Я сижу голая на кровати, меня держит голый мужчина, иеще двое голых мужчин в этой комнате – мои любовники. Ты только что сказал, чтоне можешь смотреть, как я возьму очередного любовника, а сам знаешь, что мненужно искать нового pomme de sang, чтобы питать ardeur.

– Я думал, ты не собираешься искать его всерьез, толькоделаешь вид.

Вот этого перед всеми говорить не надо было.

– Мне кажется, Ричард, что у меня сейчас уже нетвыбора.

– В следующий раз, как придет волчица, просто непротивься ей, и ты сможешь быть моей лупой. Мы будем вместе, потому что ты ни скем больше быть не сможешь.