— Там уже немного оставалось. Иди сюда, ко мне.

— Нет. Я хочу сделать так, чтобы эта комната стала начто-нибудь похожа.

— На что?

— На наш с тобой дом.

— Вывесь флаги Антанты.

— Заткнись, пожалуйста.

— А ну повтори еще раз.

— Заткнись.

— Ты так осторожно это говоришь, — сказал я, — как будтобоишься обидеть кого-то.

— Ничего подобного.

— Ну, тогда иди сюда, ко мне.

— Ладно. — Она подошла и села на кровати. — Я знаю, что тебетеперь со мной неинтересно, милый. Я похожа на пивную бочку.

— Неправда. Ты красивая, и ты очень хорошая.

— Я просто уродина, на которой ты по неосторожности женился.

— Неправда. Ты становишься все красивее.

— Но я опять похудею, милый.

— Ты и теперь худая.

— Ты, должно быть, выпил.

— Только стакан виски с содовой.

— Сейчас принесут еще виски, — сказала она. — Может быть,сказать, чтоб нам и обед сюда подали?

— Очень бы хорошо.

— Тогда мы совсем не будем выходить сегодня, ладно? Просидимвечер дома.

— И поиграем, — сказал я.

— Я выпью вина, — сказала Кэтрин. — Ничего мне от этого небудет. Может быть, тут есть наше белое капри.

— Наверно, есть, — сказал я. — В таком отеле всегда бываютитальянские вина.

Кельнер постучал в дверь. Он принес виски в стакане со льдоми на том же подносе маленькую бутылку содовой.

— Спасибо, — сказал я. — Поставьте здесь. Будьте добры,принесите сюда обед на две персоны и две бутылки сухого белого капри во льду.

— Прикажете на первое — суп?

— Ты хочешь суп, Кэт?

— Да, пожалуйста.

— Один суп.

— Слушаю, сэр.

Он вышел и затворил двери. Я вернулся к газетам и к войне вгазетах и медленно лил содовую в стакан со льдом и виски. Надо было сказать,чтобы не клали лед в виски. Принесли бы лед отдельно. Тогда можно определить,сколько в стакане виски, и оно не окажется вдруг слишком слабым от содовой.Надо будет купить бутылку виски и сказать, чтобы принесли только лед и содовую.Это лучше всего. Хорошее виски — приятная вещь. Одно из самых приятных явленийжизни.

— О чем ты думаешь, милый?

— О виски.

— А о чем именно?

— О том, какая славная вещь виски.

Кэтрин сделала гримасу.

— Ладно, — сказала она.

* * *

Мы прожили в этом отеле три недели. Там было недурно:ресторан обычно пустовал, и мы очень часто обедали у себя в номере. Мы гулялипо городу, и ездили трамваем в Уши, и гуляли над озером. Погода стояла совсемтеплая, и было похоже на весну. Мы жалели, что уехали из своего шале в горах,но весенняя погода продолжалась всего несколько дней, и потом опять наступилахолодная сырость переходного времени.

Кэтрин закупала все необходимое для ребенка. Я ходил вгимнастический зал боксировать для моциона. Обычно я ходил туда утром, покаКэтрин еще лежала в постели. В мнимовесенние дни очень приятно было после боксаи душа пройтись по улице, вдыхая весенний воздух, зайти в кафе посидеть ипосмотреть на людей, и прочесть газету, и выпить вермуту; а потом вернуться вотель и позавтракать с Кэтрин. Преподаватель бокса в гимнастическом зале носилусы, у него были очень точные и короткие движения, и он страшно пугался, когдастанешь нападать на него. Но в гимнастическом зале было очень приятно. Там быломного воздуха и света, и я трудился на совесть, прыгал через веревку, итренировался в различных приемах бокса, и делал упражнения для мышц живота,лежа на полу в полосе солнечного света, падавшей из раскрытого окна, и поройпугал преподавателя, боксируя с ним. Сначала я не мог тренироваться переддлинным узким зеркалом, потому что так странно было видеть боксера с бородой.Но под конец меня это просто смешило. Я хотел сбрить бороду, как только началзаниматься боксом, но Кэтрин не позволила мне.

Иногда мы с Кэтрин ездили в экипаже по окрестностям. Вхорошую погоду ездить было приятно, и мы нашли два славных местечка, куда можнобыло заехать пообедать. Кэтрин уже не могла много ходить, и я с удовольствиемездил с ней вместе по деревенским дорогам.

Если день был хороший, мы чудесно проводили время, и ни разумы не провели время плохо. Мы знали, что ребенок уже совсем близко, и от этогоу нас обоих было такое чувство, как будто что-то подгоняет нас и нельзя терятьни одного часа, который мы можем быть вместе.

Как-то я проснулся около трех часов утра и услышал, чтоКэтрин ворочается на постели.

— Тебе нездоровится, Кэт?

— У меня как будто схватки, милый.

— Регулярно?

— Нет, не совеем.

— Если пойдут регулярно, нужно ехать в больницу.

Мне очень хотелось спать, и я заснул. Вскоре я проснулсяснова.

— Ты, может, позвонишь доктору, — сказала Кэтрин. — Может,это уже начинается.

Я подошел к телефону и позвонил доктору.

— Как часто повторяются схватки? — спросил он..

— Как часто, Кэт?

— Примерно каждые пятнадцать минут.

— Тогда поезжайте в больницу, — сказал доктор. — Я сейчасоденусь и тоже приеду туда.

Я повесил трубку и потом позвонил в привокзальный гараж,чтобы вызвать такси. Долгое время никто не подходил к телефону. Наконец ядобился какого-то человека, который обещал сейчас же выслать машину. Кэтринодевалась. В ее чемодане было уже сложено все необходимое для больницы идетские вещи. Мы вышли в коридор, и я позвонил лифтеру. Ответа не было. Я сошелвниз. Внизу никого не было, кроме ночного швейцара. Я сам поднялся в лифтенаверх, внес в кабину чемодан Кэтрин, она вошла, и мы спустились вниз. Ночнойшвейцар открыл нам дверь, и мы сели на каменные тумбы у ступенек парадногокрыльца и стали ждать такси. Ночь была ясная, и на небе были звезды. Кэтринбыла очень возбуждена.

— Я так рада, что уже началось, — сказала она. — Теперьскоро все будет позади.

— Ты молодец.