постучала и повернула ручку. — Айви, ты не спишь?

Чувствуя подступившее к горлу сердцебиение, я заглянула.Кровать застелена, комната выглядит обычно. Но книга на ночном столике не было,и одежный шкаф опустел.

— Ах ты… черт, — выдохнула я, глянула на стены,где висела ее подборка фотографий. Все были на месте, насколько я моглаприпомнить, но тут я подумала: а та фотография, где мы с Дженксом стоим передМакинакским мостом? Мне померещилось пустое место на холодильнике?

С чувством, будто все происходит не на самом деле, явыбежала в кухню — и у меня упало сердце. Фотографии не было.

— Ох… черт, — выругалась я и обернулась на едва слышное

покашливание от мойки.

— Черт? — спросил Дженкс, стоящий на подоконникемежду артемиями и рыбкой. — Черт! — заверещал он, взлетая и повисая уменя над головой, перекошенный от злости и рассыпающий черную пыльцу. —Это все, что ты можешь сказать? Что ты натворила, Рэйчел?

С отвисшей челюстью я шагнула назад:

— Дженкс…

— Она уехала! — заявил он, сжимая кулаки. —Собрала вещи и уехала! Что ты натворила?

— Дженкс, я была…

— Она уехала, и ты являешься с подарочками для умасливания.Ты где была?

— С Кистеном! — заорала я и отступила еще на два шага,когда он подлетел ко мне.

— Да я его чую в тебе, Рэйчел! — заорал пикси вответ. — Он тебя укусил! Ты ему дала укусить тебя, зная, что Айви этогонельзя! Что тебе в голову вступило?

— Дженкс, это все было не так…

— Дура ты, ведьма. Что с вами такое — не одна, так другая.Все вы, бабы, дуры. Она тебе делает аванс — и ты все портишь, давая Кистенутебя укусить и сбегая в привычные сексуальные рамки? — Он метнулся ко мне,и я забежала бы от него за кухонный стол, но это было бесполезно, потому что онже перелетит сверху. — А потом ты хочешь умаслить меня помадкой и медом? Такможешь мое стрекозиное дерьмо пожарить себе на палочке, потому что хватит сменя вас, баб, которые мне жизнь похабят!

— Эй! — крикнула я, подбоченившись и подаваясь вперед,носом к нему вплотную. — Он меня не кусал! А она не говорила, что мне егокусать нельзя! Она только говорила, что ему — меня!

Дженкс наставил на меня палец, набрал воздуху — иостановился.

— Он тебя не кусал?

— Нет! — крикнула я, выжигая адреналин. — Ты менядурой считаешь? — Он поднял руку, и я быстро добавила: — Можешь неотвечать.

Он опустился на стол, сложил руки на груди, яростно вращаякрыльями.

— Все равно это неправильно, — сказал онмрачно. — Ты

знала, что ей это будет неприятно.

Я со злостью грохнула ладонью по столу — Дженкс подлетел ввоздух от неожиданности.

— Не могу я всю жизнь жить, оглядываясь, что будет ейприятно, а что нет! Кист мой бойфренд! И если Айви мне раздает авансы, он всеравно им остается, и я буду заниматься сексом с кем хочу и как хочу, и чертпобери вас всех!

Он коснулся ногами стола, крылья его замерли. Я посмотрелана него, и меня охватило сознание вины. Будь он больше, я бы обняла его исказала, что все будет хорошо, что угодно сделала бы, чтобы не было у него налице этой злости, этого ощущения, будто его предали. Но он только смотрел наменя — и все.

Я вздохнула, развернула стул, села на него и положиласкрещенные руки на стол, сгорбилась, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Дженкс, — начала я тихо, и он фыркнул, шевельнувкрыльями, — все будет хорошо. Я найду ее и объясню ей. — Я протянуларуку, окружила его согнутой ладонью. — Она поймет. — Я глядела напирог и сама слышала свои виноватые интонации. — Не может не понять.

Он посмотрел на меня, все так же держа руки скрещенными нагруди.

— Но она уехала, — сказал он горестно.

Моя рука шевельнулась в сердитом жесте.

— Ты знаешь, какая она бывает. Ей просто нужно остыть.Может, она у Стриж проведет уикенд.

— Она взяла компьютер.

Я посмотрела на пустое место и вздрогнула.

— Она не могла узнать так быстро. Когда она уехала?

— Прямо перед полуночью. — Он перестал расхаживатьи посмотрел на меня искоса. — Это было действительно непонятно. Как в томкино, где кому-то звонят по телефону, и он начинает выполнять действия,запрограммированные много лет назад. Как оно называлось?

— Не знаю, — буркнула я, радуясь, что он больше наменя

не орет. Значит, не из-за этого. Мы с Кистеном еще тогда и

ужинать не сели.

— Она мне не стала отвечать» — рассказывал Дженкс. Он

снова начал расхаживать по столу, и я глядела на него,думая,

сколько в его взрыве было тревоги за Айви, котораяпроявилась вот так—в виде злости на меня. — Просто собрала вещички,компьютер и музыку— и уехала.

Я посмотрела на холодильник, на опустевшийпомидорчик-магнит.

— Она забрала нашу фотографию.

— Ага.

Я выпрямилась. Что-то случилось, но вряд ли она узнала пронас с Кистеном, и вряд ли узнает, пока не вернется. Знал только Дженкс: домой яехала на автобусе, так что даже Стив не унюхал на мне крови Кистена.

— Кто позвонил? Стриж? — спросила я, думая: авдруг это просто срочная работа подвернулась?

Срочная работа, на которую она не взяла Дженкса? Или хотя быне сказала ему, в чем дело?

— Не знаю, — ответил Дженкс. — Когда я появился,компьютер уже прощально вякал.

Я задумалась, поджав губы.

— Почему, Рэйчел? — спросил он усталым голосом.

Я не шевельнулась — только глаза посмотрели на него.

— Не из-за того, что я укусила Кистена. Он скривился отгоря:

— Может, кто-то узнал и позвонил ей.

Мысль о том, на что способна Айви в приступе ярости,заставила меня потянуться к сумке. По времени не совпадает, но все-таки…

— Наверное, надо мне позвонить Кистену.

Он кивнул в тревоге, и я нажала нужные кнопки. Телефон ядержала возле уха, и мы оба слышали, как он звонит, а потом переключается наголосовую почту.

— Привет, Кистен! — сказала я, глядя на Дженкса. —Позвони, когда услышишь. Айви не было дома, когда я приехала. Она забралакомпьютер и стерео. Вряд ли она знает, но мне не спокойно. — Я хотела быеще что-нибудь сказать, но на самом Деле все было сказано. — Пока, —шепнула я и нажала кнопку конца сообщения.

Пока, надо же. Как детский сад, честное слово.