Он слушал не отрываясь, словно наслушаться не мог. Качал седовласой головой. Его узкие глаза превратились в щелочки, и я не могла понять, щурится Цзя-Инь или просто закрыл глаза. А ведь он мне в первую же встречу наказал верить своим рукам.

Когда закончила путаный рассказ, Цзя-Инь поднялся и прошел в дальний конец лавки. Вернулся он с обычной банкой в руках и протянул мне. Не сразу поняла, что внутри цветок, видимо, магически законсервированный в момент своего цветения. Такая изящная простота. Грубое стекло стенок банки, толстая металлическая крышка, пеньковая обвязка и хрупкое растение с белым бутоном, парящее, словно в невесомости.

– Подснежник, – нежно проговорил Цзя-Инь, поглаживая мозолистыми пальцами край крышки. – Маленькое семечко встретило стену льда на своем пути из темноты к свету и оказалось достаточно храбрым, чтобы не избегать трудностей, но и не бороться с ними, не обвинять себя, а просто пройти насквозь.

Он замолчал, пряча мысли за лукавыми морщинками. Вложил банку мне в руки и вернулся к своей ступке. Под мерный стук каменного пестика я обнимала и крутила крохотное чудо жизни.

– Мне нужно расти… –

Мне не хватило духу добавить: «без обвинения и жалости к себе».

– Нужно попасть к джамалиям.

– Давно пора.

Он подошел ко мне и приложился лбом ко лбу. Я знала, что за магия сейчас будет – передача координат.

***

Тахир бродил по рынку и беспорядочно скупал совершенно ненужные ему вещи. Жевал чурчхелу, но даже не ощущал вкуса. Не удивился, когда Цзя-Инь задернул перед ним полог, велев погулять. Бессмысленные шаги поперек толпы и ожидание…

У опытного воина умения ждать было в достатке. Не сидеть замирая, а действовать, заполнять минуты до отказа полезной работой, превращая страшное «ждать» в привычное. Битва же не каждый день. И когда Тахир понял, что в его руках не просто хрупкая потерянная девочка, а будущая джамалия, он начал готовиться к последствиям.

У него, конечно, был иной выход – лично ее уничтожить, чтобы сберечь себя и земли. Стоит ли удивляться, что Тахир по обыкновению выбрал человека, а не край.

Давно было написано завещание на Талису. Все обговорено со смотрителями и управляющими. Все понимали опасность существования в их землях Николь и были готовы к худшему. Он метался по своим владениям и решал все мыслимые задачи, чтобы земли могли хоть сколько-то существовать автономно, без нормального хозяина.

Тахир нарочно сводил Беса с Нией, чтобы было на кого оставить ирлиса в случае беды. Николь, не колеблясь, передала малыша Шохану. Лишь дрожащие руки выдавали ее внутреннюю борьбу.

Заранее была собрана сумка с фальшивыми документами – на случай, если придется бежать в другую страну. У него был разработан подробный план, ради спасения Николь Тахир был готов бросить все и никак не ожидал, что в момент катастрофы единственным, что станет ее интересовать, окажется спасение дьявольской души Джантара.

Тахир продирался с нелепой корзинкой, наполненной стихийными покупками, сквозь плотные ряды чужих плеч и впервые ощущал, что ожидание – это действительно страшно, когда в него вовлечено собственное сердце.

Грязь тяжело хлюпала под его ногами, полы плаща намокли и раздражающе цеплялись за ноги. Смеркалось. Тахир делал уже второй круг по рынку вокруг квартала специй. Уйти бы. Да в обожженных руках Николь тогда навсегда останется его сердце. А ее невозможно голубые глаза будут преследовать по ночам всю оставшуюся жизнь.

Николь может сколько угодно делать независимый вид, но он-то знает, что она не справится одна.

Джантар шел по припорошенной снегом дорожке к дворцу во главе своей обычной свиты. Помощники, секретари, носители печатей и даже номинальная охрана, хотя все понимали, что убить его практически нереально.

– Я жду тебя, – прозвучал сухой голос Ясагая-кхаина в его голове.

– Иду. – Джантар постарался вложить в немой ответ как можно больше почтения, чтобы скрыть рвущуюся изнутри ярость: похоже, даже Николь понимала в случившемся на поляне больше его самого.

Свита позади сдержанно перешептывалась – каждый хотел убедиться, что чудная смесь восторга, страха и недоумения одолевает не только его.

Сдержанный и молчаливый Джантар казался им каменным изваянием, настолько непоколебимым, что иной раз возникали сомнения, а правда ли в нем проснулся дракон. И лишь ежеутренний разгром в тренировочном зале свидетельствовал о недюжинной силе Юндая.

Джантар заходил в него перед рассветом и выходил с первыми лучами солнца с неизменным каменным лицом, оставляя после себя разорванные руками манекены, изрубленные мечами стойки для упражнений и черную кровь на стене и гранитных колоннах, покрытых вмятинами от удара кулаками. У слуг были ровно сутки, чтобы привести зал в порядок перед следующим визитом Джантара.

А после каменный дракон монотонно и беспощадно выполнял свою работу. Доверие к нему за недолгие месяцы возросло многократно, и вот он уже возглавлял отдел внешней политики.

В полдень у Джантара традиционно была прогулка с Янлин в дворцовом парке – церемониальное шествие пары по дорожкам между голых вишен, где всякий житель столицы мог взглянуть на жениха и невесту издалека.

Маленькая Янлин, ростом едва ли ему до плеча, лишь подчеркивала мощь знаменитого дракона.

И все же никто, кроме стражников, присутствовавших в тот день, когда Джантар продемонстрировал на аудиенции у императора божественное благословение, так и не видел ту самую силу, вознесшую сына опального советника так высоко.

Однажды ранним утром Джантар Юндай со своей свитой шел мимо дворцовой портальной площадки, как вдруг словно сбился с шага. Замер, покачиваясь, будто услышал что-то. А потом совершенно уверенно подошел к порталу и ввел координаты. Растерянные спутники едва успели пройти через портал вслед за ним, еще более удивляясь высоким снегам крайней северной провинции. Что Джантар забыл в этом диком краю?

А тот, совершенно не обращая на мерзнущих подчиненных внимания, словно гончая, то теряющая, то ловящая след, вспарывал мощной грудью снега, игнорируя дороги и тропы, пока не вышел на неприметную полянку у черной реки, где с детенышем снежного барса играла местная девушка, закутанная в меха.

И никто не смог внятно объяснить себе, что же все-таки произошло дальше. Девушка и Джантар сказали друг другу по одной единственной фразе, а ощущение было, будто целую битву провели.

И все же самое яркое впечатление, затмившее собой все прочие удивления от странной встречи, был – вырвавшийся дракон. Спутники Джантара даже издалека ощущали пьянящую силу, льющуюся с поляны, где горел даже снег.

Никогда никто из них не ощущал себя таким живым, как в тот момент. «Будто заново родился!» – шепотом делились они потом впечатлениями.

А их великий Дракон развернулся, до безудержного восторга испугав своих людей почерневшей кожей и алыми глазами, и, странно подволакивая левую ногу, двинулся обратно к портальной площадке, по-прежнему игнорируя дороги.