Всю ночь шел мягкий пушистый снег. Белесым утром, согласно заведенному обычаю, я сбежала с Бесом в лес, где среди высоких мрачных елей у реки пряталась уютная полянка. Мы с малышом давно облюбовали закрытую прогалину за уединенность и тишину, разбиваемую лишь ворчанием темной воды.

Редкие хлопья щекотали лицо и таяли на губах. Я кидала в ирлиса снежки, заставляя то уворачиваться, то сбивать их лапами или пастью. В нехитрой игре, доставляющей нам море веселья, я исподволь учила Беса беспрекословно слушаться моего внутреннего приказа. Под руководством Шохана наша связь становилась все точнее и теснее. Хотя прошло немало времени, прежде чем малыш научился подавлять собственные желания, не путаться и даже в запале игры выполнять ровно то, о чем я просила. А я училась не хлестать его своими мыслями, а нежно управлять, не заглушая сущность ирлиса.

Вспенивая лапами рыхлый снег, малыш носился по поляне и наслаждался нашим слаженным танцем. А я любовалась, как в Бесе все яснее проступал будущий великолепный зверь. На какие-то мгновения движения ирлиса наполнялись величавой ленивой мощью, а потом к нему вновь возвращалась прежняя прелестная дурашливость. Мой неуклюжий малыш однажды превратится в огромного красавца. Я еще не до конца придумала наше с ним будущее, но в обнимающей жизни Наймихи мне все чаще чудилось обещание, что все будет хорошо.

Иногда ловила себя на улыбке, связанной вовсе не с игрой и не с радостью от прекрасного утра. Во мне бродило невыносимо томительное предчувствие, и я позволяла себе наслаждаться ожиданием счастья без шелухи ненужных слов. Что-то новое чудилось мне в воздухе, и я боялась размышлениями спугнуть робкое светлое будущее, тихо идущее ко мне по снегу.

Стянула шапку и вскинула голову. Там, за облаками, солнце! Пусть я его не вижу, но тепло уже проникает сквозь пелену и греет мне душу. Щеки горели румянцем от путаных мыслей и морозных поцелуев ветра, а сердце колотилось, грозя вырваться из груди. Я не выдержала и выпустила птицу внутренней силы в низкое небо. Сразу стало легко. Опустилась на колени, закрыла глаза. Нет нужды оглядываться по сторонам, а я и так ощущала, как всплеск моей силы разбился об облака и тающими звездами осыпался на припорошенные ветви леса.

Улыбнулась подбежавшему Бесу и обхватила его руками. Теперь началась самая любимая часть нашей прогулки – шуточное сражение. Мы дольше обычного кувыркались в сугробе. Я пыталась закопать Беса в снег, а он не давался: ужом выскальзывал и с игривым рычанием кусал мне руки в ответ. Толкался лобастой головой, топтал своими уже увесистыми лапами. Я помнила урок, преподанный мне Нией, и пыталась хоть частично заменить малышу нужное в детстве валяние и катание, телесное наслаждение любовным давлением.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я, расслабленная и утомленная, ощутила неясное беспокойство. Что-то чужеродное, зловонное проникало в мой уголок счастья. Чужая колючая воля резала струны моего предчувствия чуда. Обернулась растерянно и вздрогнула: Джантар высился меж крайних сосен. Поодаль в темноте леса стояли незнакомые мне люди, видимо, свита.

Напряженная линия плеч, сдвинутые брови. Сложная прическа и черный плащ, подбитый мехом.

Отрешенный, далекий и близкий, он сделал несколько шагов ко мне, выступая в молочный свет поляны. Я трудом поднялась на ноги и сделала неровный шаг вперед. Замерла, смятенная собственной каруселью чувств: робкая радость от встречи разбилась о ледяную ярость, что клубилась вокруг него. Его странная улыбка вошла в сердце, как нож, и не было стен, чтобы защититься от всех эмоций, что обрушились на меня при виде Джантара.

– Что, постель Тахира теплее? – произнес Джан чужим голосом. – Или мягче? Или ты предпочитаешь жесткость? А может, наручники и плетку?

На лице взбешенного от собственной фантазии Демона проступили алые вены. А меня тут же отпустило. Разве мужчина передо мной – Джантар? Я не знаю этого Демона, что хлещет меня оскорблениями.

От него передо мной пахло войной, а глаза сулили смерть. Не мне лично, а всему, что мне так дорого. Потемневшее от гнева лицо, сжатые кулаки. Он одним своим видом разрушал созданную мной сказку. Черным огнем сжигал мой песочный замок, полный фантазий и мечтаний.

– Держи себя в руках, – прошептала я, сражаясь с собственным страхом. Запретить себе чувствовать казалось самым простым. Притвориться льдом, прикрыться равнодушием, отвернуться, уйти. Но теперь я не беззащитна.

– Держи себя в руках, – повторила я и удивилась легкой звонкости в собственном голосе.

Вокруг нас нарастал людской гомон, но я ничего не видела. Лишь горящие красные глаза Демона, который больше не был Джантаром. Отравленная кровь текла в его венах – не драконья, нет. Злая, чужеродная. Огненные змеи ползли по его лицу, чешуйки топорщились на висках. Снег чернел вокруг него, воздух сплющивался и опасно мерцал. Исшахин.

Боль и нежность. Кусая губы до крови, я впитывала его обжигающий гнев, пропускала через себя и отпускала в снег. Мои руки делали все быстрее, чем я осознавала. Раз за разом обнимала ладонями искореженного человека перед собой и звала Джантара.

Никогда еще я не ощущала такую неистовую любовь. Не к этому человеку – к своей земле, ведь в глазах Демона я видела приговор не себе, нет – целому краю, ставшему мне домом. И я была готова защищать то что мне дорого до последнего вздоха.

Северным сиянием искрился воздух между нами. Земля проминалась под моими ногами. Время опасливо застыло на границе сознания, оставляя нас один на один в целом свете.

– Джан, – звала безмолвно вновь и вновь, задыхаясь от боли и нежности. Извращенная пляска судьбы – не только я не Акина, но и Джантар больше не тот мужчина, к которому когда-то тянулось мое сердце. Мы оба были искаженными тенями тех, из чьей любви выросли наши странно болезненные чувства.

Я прорывалась сквозь щиты ненависти с самоубийственным отчаянием, пока не увидела уродливый черный сгусток рядом с его сердцем. Вот оно, фальшивое могущество!

Отбросила лишние мысли, призвала всю силу, которую только могла ощущать и направила точно на сгусток, пульсирующий в такт сверкающим красным глазам.

Во мне забурлила энергия до ощущения физической боли. Чистый осязаемый свет полился из моих ладоней сверкающей волной и смел мощным ветром почерневший снег с земли вокруг Демона.

– Тебя призвала моя мать, – неожиданно прохрипел мой Джантар, словно прорываясь сквозь щиты чужой власти, – передавала, что твое место в южных пустынях.

Свирепость сменилась на секунду страшной тоской, которая тут же перекрылась кровожадной злобой и откровенно жуткой улыбкой.

И меня обожгло смертельным холодом его полного ненависти взгляда. Я пошатнулась, понимая, что проиграла. Секунда, другая, и Джантар развернулся к своим людям, покидая почерневшую полянку среди испуганных сосен.

Обессилено опустилась на снег, баюкая кровоточащие обожженные руки. С неба падал серый снег, так похожий на пепел, а я только сейчас осознала, что была на волосок от смерти. Земля вдруг подскочила и обрушилась мне на голову, утягивая в спасительную темноту.