– А имя? Для прилично одетого молодого человека манеры у тебя не очень, – я почувствовал ещё большее раздражение. И связано это было именно с той аурой счастья, что исходила от парочки. Наверное, мне его не хватало, счастья, и на самом деле это было не раздражение, а самая настоящая зависть.

– Имя? Кличка? Название? У меня их нет.

– Почему? – такой ответ поставил меня в тупик, но также позволил расстаться с частью зависти. У меня ведь имя было, а это уже кое-что в жизни.

– Потому что мне оно не нужно.

Спортсмен наклонился и что-то прошептал малышу. Вернее, просто наклонился, так, как будто собирался что-то сказать на ушко, но я точно видел, губы его не шевелились. Однако малыш кивнул, перехватил мяч одной рукой, наконец-то прекратив этот стук-щёлк, и протянул мне ладошку, теперь взгляд его стал учтивым, а голос чопорным, словно он отвечает школьному учителю.

– У меня действительно нет имени. Простите, если показался невежливым, но я не хотел вас обидеть. Я понимаю, слишком многие вас обижают, но, думаю, всё это может измениться, вы ведь не всегда были таким… – он прикрыл глаза, словно искал подходящее слово в темном чулане сознания, а я опешил: надо же, какие словечки водятся у девятилетнего пацана!

Я даже не догадывался, насколько огромен его темный чулан.

– Вы не всегда были таким бесцельным и неуверенным в завтрашнем дне, вот!

– Хватит! – вмешался Сталат. Наверное, малыш мог бы продолжать, проникая своим васильковым взглядом, словно рентгеном, во все мои тайны. Ведь именно это – бесцельность – полностью овладело мной два года назад, когда владелец решил закрыть компанию по обслуживанию авиапромышленности, не выдержав конкуренции на этом прибыльном, но тесном рынке. И с тех пор я, дипломированный инженер, пополнил собой армию людей, оказавшихся не у дел. Искал своё место в этом мире, и все мои прежние мечты о далеких путешествиях и семейном счастье обернулись мечтами о хлебе насущном и коротких приработках, позволяющих хоть как-то держаться на плаву. – Достаточно! Мы уже говорили о том, что правда не всегда хороша. А ложь не всегда плоха. Вот сейчас ты заставил мсье Дайона почувствовать себя не лучшим образом. Но, думаю, мы сможем предложить достойную компенсацию за эту неловкость, не так ли?

Малыш закивал и виновато опустил взгляд. А я опешил ещё больше. Похоже, меня читали как открытую книгу, ведь это были и мои размышления, мои мысли о лжи и правде! Это я выводил одинокими ночами аксиомы, чтобы не дать мающемуся сознанию отупеть от однообразия и беспросветности жизни. Наверное, предложи они сейчас деньги, я бы отказался. Я бы наверняка отказался, даже если бы это оказалось больше сотни евро. И больше двухсот. А вот цифра «триста» почему-то мигала в сознании красным тревожным светом, искушая и проверяя, насколько я силен или жалок. Но ведь я не всегда был таким. И почему-то вдруг захотелось вычеркнуть все-все цифры, пусть даже это будет миллион, и расправить плечи и гордо заявить о том, что мне не нужны компенсации. Ведь маленький мальчик не может по-настоящему задеть и даже обидеть взрослого мужчину.

Все мысли уместились всего в секунду, но эта секунда оказалась решающей.

– Да, он нам подходит! – улыбнулся малыш и снова стукнул мячом об асфальт. Казалось, они решили какую-то затруднительную задачу, смысл которой мне неизвестен, и теперь облегченно вздохнули. И предложили мне вовсе не деньги, а нечто большее.

Вот так я стал проводником Сталата и Безымянного в одной из столиц мира. А так как везде происходило примерно одно и то же, думаю, я не сильно совру, если опишу это как общее для всех городов событие.

Если сильно вкратце, то нам собирались ввести этакую вакцину. Прививку для всего человечества. То, что должно изменить мир. Что ж, меня это вполне устраивало. А посланцев устраивал я. А ещё я оценил, насколько это удобно, общаться вот так, как общались Сталат с Безымянным. Потому что всё-всё-всё я уяснил за считанные секунды. Это был подходящий фокус – то, что они собирались проделать. И моё участие заключалось в том, что я стал их проводником к достижению великой цели. Все эти пафосные словечки, достижение, великая цель, улетучились после осознания ответственности. Но так всегда. Правило городского колеса обозрения. Чем выше, тем страшнее. И оно, это колесо, только что завертелось.

– С чего бы вы посоветовали начать? – спросил Сталат.

– А вот, ответ прямо перед нами! – радостно ответил я, указывая на фигуру жандарма, прогуливающегося рядом с лотками мелких торговцев, пытающихся всучить многочисленным туристам всякую всячину, от миниатюрных Эйфелевых башен до магнитиков на холодильники и микроволновки.

– Ну, давай, действуй, – снова подмигнул парень, теперь уже как положено: вначале улыбка, потом подмигивание.

Я почувствовал легкий холодок, не от того, что нёс внутри огромную ношу, только что вложенную в меня странными пришельцами, а потому, что пока ещё не знал до конца, как к ней отнестись, к этой ноше. Поверить? Довериться? А если всё обернется актом какого-то гипноза или галлюцинацией? А если… Я даже перепроверил мысленные записи вчерашнего дня: не было ли там каких-то приключений с наркотиками? Я вовсе не наркоман. Бутылку вина или чего покрепче, это да, бывало. Но вот наркотики не для меня, даже травку я не курил, потому что в надежде на лучшие времена боялся потерять квалификацию. Кому понадобится специалист-электронщик с трясущимися руками и неверными пальцами, когда отсчет идет на микроны, а пайка проводится в одно касание? Правда, нас давно заменили роботизированными станками, которые не курят травку, не пьют вино, не просматривают порно-сайты в интернете. И никогда не делают ошибок. Впрочем, это не важно. Почувствовав моё смятение, Безымянный коснулся мыслью, передав нужный настрой. Тут всё было ещё тоньше, чем микроны. Ободрение вперемешку с уверенностью. Прочистив горло коротким «кхм-кхм», я шагнул к жандарму.

– Мсье, у меня к вам срочная и безотлагательная просьба!

Я знаю, как речь влияет на установление первого контакта при общении. Особенно при общении с представителями власти, которым везде мерещатся подозрительные типы и которые даже в папе римском, случись тому прогуливаться без тиары и кардинальской свиты, заподозрят актёра без лицензии, проводящего уличные представления в вечно неположенном месте.

– Даже так? – жандарм окинул меня взглядом, и это был взгляд рыбы. Хищной рыбы.

– Да, да! – улыбаясь и пытаясь при этом копировать улыбку Сталата, я сделал пару уверенных шагов. – Дело в том, что нам нужно срочно выйти на руководство страны. Ну, то есть на самых-самых боссов, которые не сходят с экранов и первых полос газет. Президент или премьер-министр вполне подошли бы.

– Что? – рыба превращалась в белую акулу, почуявшую кровь неосторожных ныряльщиков.

– Ну, сегодня ведь рабочий день, конечно, для тех, кто имеет работу. Значит, найти их не составит труда. Вы-то уж точно можете в этом помочь, – затараторил я, стараясь словами сбить агрессивный настрой стража порядка. – Да вам ничего такого делать и не придется, просто выйдите на начальство, оно пусть выйдет на начальство повыше, а те ещё выше, и так, ступенька за ступенькой, попадем куда нужно. Вернее, куда им нужно, я тут ни при чем, я только проводник.