Ван Влотен подчеркивал важность этого последнего утверждения. Конечно, в такой форме оно, вероятно, придумано[266], но оно должно было возникнуть очень рано, так как о нем говорят множество рассказчиков, и поздние Аббасиды остереглись бы строить свои притязания на таком фундаменте. К тому же оно внутренне верно, поскольку Абу Хашим в самом деле был предшественником Мухаммеда ибн Али, даже если формально и не называл его своим преемником. У него была собственная партия; его приверженцев в честь его называли хашимитами[267]. И после его смерти они перешли к Мухаммеду ибн Али. В Хорасане во главе их стоял Хидаш, один из самых успешных вербовщиков шиитов, с которым у Мухаммеда ибн Али с самого начала сложилось взаимопонимание. Таким образом, в этом рассказе о последней воле есть некоторая степень достоверности. Аббасиды присоединились к Абу Хашиму, чтобы переманить на свою сторону его приверженцев.

Но это также показывает их связь с сабаитами Мухтара, ибо от этих поклонников Ибн аль-Ханафии произошли поклонники его сына – хашимиты. Сабаиты в Куфе не исчезли со смертью Мухтара, они еще существовали в самом низу общества. Эзотерическая доктрина хашимитов в том виде, в каком она представлена у аш-Шахрастани, совершенно не отличается от учения Ибн Сабы. Аббасидский заговор точно тот же, что и сабаитский, как его описывает Сайф. Его центром также была Куфа, оттуда пропаганда распространилась в Хорасан. Короче говоря, в обоих случаях движение было поддержано иранскими мавали и направлено против арабского господства в исламе. Таким образом, соответствие наблюдается во всех важных пунктах, вероучении и способе привлечения сторонников, области распространения и составе участников. Можно добавить еще две подробности. Деревянная дубинка была национальным оружием иранских низов, ее называли «дубинкой еретиков» по хашабитам Мухтара, и первое прозвище она получила не от сторонников Абу Муслима. Мавали из его поместья в Хутарнии подле Куфы стали старейшими приверженцами Мухтара, и сам Абу Муслим тоже происходил из Хутарнии. Даже если у нас есть сомнения в верности двух этих утверждений, все же они не теряют своей важности, так как и выдумка должна иметь свой мотив, а мотив как раз и есть то, чего мы ищем. То, что Аббасиды позднее отвергли шиитов, благодаря которым поднялись, неудивительно. Шииты были неудобны для них и могли отправляться восвояси, сослужив свою службу.

Все это, видимо, показывает существование тесной связи между неудачным переворотом Мухтара и удачным – Абу Муслима. Несмотря на то что пожар 67 года был залит кровью, он все еще тлел под пеплом и распространился от Куфы до Хорасана. Там создались более благоприятные условия, поскольку в Хорасане мавали жили более компактно, а противостоявшие им арабы были гораздо слабее, чем в Куфе. Мухтар был одним из величайших людей исламской истории, он предвосхитил будущее. Если учение о радже (надежде) верно, то араб из Хутарнии снова возродился в лице мавлы из Хутарнии.

В 100 году от хиджры Мухаммед ибн Али послал Майсару в Куфу, и тот послал куфийцев Мухаммеда ибн Хунайса и Абу Икриму-седельника, также называвшегося Абу Мухаммед ас-Сакик, и Хайяна-зеленщика, дядю Ибрахима ибн Салимы, в Хорасан с заданием набрать сторонников для него и его рода. Они вернулись к Майсаре с письмами от хорасанцев, которых сумели привлечь, и он переслал эти письма Мухаммеду ибн Али. Абу Мухаммед ас-Сакик выбрал в Хорасане двенадцать вождей (накибов) и еще семьдесят человек, и Мухаммед ибн Али дал им письменные указания. Истечение ста лет, двенадцать апостолов и семьдесят последователей наводят на подозрения[268]; повествования более позднего времени совпадают между собой и свидетельствуют о том, что дело начиналось не столь уж организованно. Эти хроники в основном анонимные, и лишь в трех из них источником назван аль-Мадаини. Ниже я излагаю их содержание.

Ат-Табари. В 102 году Майсара отправил своих посланцев из Ирака в Хорасан, и те начали там вербовать сторонников для Аббасидов. Один знатный тамимит обратил внимание наместника Язида II на действия этих неизвестных людей, представлявшихся купцами. Их арестовали, но вскоре выпустили, так как за них поручились некоторые хорасанцы, в основном из рабиитов и йеменцев.

В 105 году Бухайр ибн Махан, до той поры переводчик[269]аль-Джунайда в Синде, приехал в Куфу и привез с собой четыре слитка серебра и один золота. Он попал в руки аббасидских вербовщиков Абу Икримы ас-Сакика, Майсары, Мухаммеда ибн Хунайса, Салима аль-Айяна и Абу Яхьи, был привлечен ими на сторону Мухаммеда ибн Али, с которым также вступил в личные отношения, и отдал свои деньги в его пользу. После смерти Майсары Бухайр ибн Махан занял его место как глава вербовщиков.

В 107 году Ибн Махан послал вербовщиков в Хорасан, а именно Абу Икриму, Абу Мухаммеда ас-Сакика[270], Мухаммеда ибн Хунайса, Аммара аль-Ибади и других. Некий киндит пожаловался на них наместнику Асаду, и тот велел отпилить им руки и ноги и затем распять. Только Аммару удалось вернуться в Куфу. Когда Мухаммед ибн Али услышал об этом, он сказал: «Будет еще больше убитых».

В другом фрагменте эта же история повторена и отнесена к 108 году в ином варианте: казнят одного Аммара, а другие спасаются.

По аль-Мадаини, в 109 году от хиджры, во время первого срока наместничества Асада, в Хорасан в обществе других куфийцев явился первый аббасидский вербовщик Абу Мухаммед Зияд, мавла племени хамдан, который до того некоторое время пробыл в Дамаске. Мухаммед ибн Али велел ему поселиться среди йеменцев, относиться к мударитам с уважением и держаться подальше от некоего Талиба в Абаршехре (Нишапуре), который был предан Фатимидам. Другие, однако, упоминают Харба ибн Усмана из Балха, мавлу Кайса ибн Салабы, как первого аббасидского вербовщика в Хорасане, уполномоченного письмом Мухаммеда ибн Али. Абу Мухаммед Зияд оставался некоторое время в Мерве, принимал людей и набирал сторонников для бану аббас, обличая Омейядов. Его часто посещали Яхья ибн Укайль аль-Хузаи и Ибрахим ибн Хаттаб аль-Адави; Талиб, который приехал из Абаршехра в Мерв, разошелся с ним из-за ссоры. По обвинению мервского чиновника по налогам Асад выгнал Абу Мухаммеда Зияда из Хорасана, хотя тот выдавал себя за безобидного торговца, и, так как он продолжал оставаться в Хорасане, его казнили за четыре дня до праздника и вместе с ним его куфийских спутников, за исключением двоих, которых пощадили по причине их юного возраста или потому, что они отреклись от Аббасидов. После этого другой куфиец приехал в Мерв – Касир, который поселился у Абу Наджма и вербовал сторонников для Аббасидов. Он продолжал свою работу в течение года или двух, но он был человек необразованный, и его сменил Хаддаш, прозванный так потому, что он внес раздор в религию Аббасидов; но настоящее его имя было Умара.