уже не согревал. Он понимал, что после такого купания запросто может слечь. Нужно было срочно в тепло, в горячую ванну. Нужен чай с малиновым вареньем, нужен аспирин, нужна баня, веники и горячий обжигающий пар. Ноги его вдруг сами собой свернули в сторону ларька, притулившего возле автобусной остановки. Ещё не постучав в окошечко, он понял, что ему нужно.

Заспанная, ко всему приученная дебелая девица сердито глянула на него из-за решётки.

— Коньяк есть? — едва проговорил Андрей одеревеневшими губами.

Девица отрицательно мотнула головой.

— А что есть? Водка или вино — только хорошее.

Девица снисходительно улыбнулась.

— У нас всё хорошее. — На секунду пропала из поля зрения, снова появилась. — Двести сорок рублей.

На прилавке стояла бутылка водки.

— Не поддельная? — спросил Андрей.

— Хорошая водка, можете не сомневаться, — убеждённо ответила девица.

Андрей сунул в окошечко пятисотку.

— Ещё шоколадку дай.

— Вам какую?

— Покрепче.

Андрей отошёл от ларька и торопливо сдёрнул жестяную пробку с бутылки. Запрокинул голову и сделал несколько больших глотков. Захрустела в занемевших пальцах фольга от шоколадки, и вот уже он крошит зубами твёрдую плитку, не чувствуя вкуса, а только жжение в горле и тяжесть в желудке. Не следовало этого делать, но выбора у него не оставалось. Держа бутылку в руке, он пошёл по пустынной улице. Уже замаячили впереди огни многоэтажек, показались редкие прохожие вдали. Андрей особо не выделялся. Расхристанный вид, мокрая одежда, в руках початая бутылка водки — этим тут никого не удивишь. Но и всё же не стоило привлекать к себе внимание. Он перешёл на другую сторону и нырнул в темноту, углубился в глухие кварталы.

Ещё через десять минут он вышел на железнодорожную станцию. Вскарабкался на высокий бруствер и пошёл по шпалам прочь от ярких станционных огней. Эти места он знал — бывал здесь несколько лет назад. До ближайшей станции было пять километров. Когда-то неподалёку располагалась промежуточная станция, которой теперь никто не пользовался. От неё остались два заброшенных деревянных дома. За ними расстилалось необъятное заснеженное поле, опоясанное по периметру колючей проволокой. За этим полем тянулись на несколько километров военные склады, а в город вела неприметная тропинка. Эту-то тропинку и нужно было найти. Сознание мутилось, и Андрей шёл словно во сне, наступая на шпалы, перешагивая двоящиеся стрелки, обходя световые пятна галогеновых ламп. До дома было уже недалеко. Обидно было попасться именно теперь. Главное, найти тропинку.

Однако всё вышло не совсем так, как он рассчитывал. Несколько лет назад железная дорога была взята под усиленную охрану. И на заброшенной станции, как раз в начале неприметной тропы, поставили деревянную будку. В этой будке круглосуточно сидел охранник, с оружием и в камуфляже. На этого охранника и набрёл в темноте Андрей. Мокрый, с ополовиненной бутылкой в руке, он предстал перед мужичком средних лет, который тихо-мирно сидел в своей будке, смотрел допотопный ламповый телевизор, прихлёбывал круто заваренный чай — и вдруг на тебе — нарушитель!

— Куда путь держим? — спросил охранник елейным голосом.

— К тёще на блины, — ответил Андрей, пошатываясь.

— Да ты уже хорош, я смотрю, — заключил охранник. — Сейчас вот сообщу куда следует, будут тебе блины. Ты чего по охраняемой территории шляешься? Ты что, не знаешь, что тут объект?

Андрей поднял руку с бутылкой.

— Хочешь выпить? Наливай! Мне не жалко. Классная водка. Сам покупал.

— Классная, говоришь? — Лицо у охранника затуманилось. Видно было, что он колеблется между чувством долга и вполне естественным желанием выпить. Он уже понял, что нарушитель — никакой не нарушитель. А просто человек заблудился спьяну, вот и лезет сдуру сам не зная куда.

Андрей встряхнул ополовиненную бутылку.

— Не выливать же её! Мне уже хватит. У меня жена строгая. Если что, шкуру спустит! Так-то, брат.

Охранник просиял.

— Во-во, — воскликнул участливо. — Только на работе и можно горло промочить. Совсем житья от баб не стало! Ну

ладно, заходи скорей! — Он распахнул дверь и сделал приглашающий жест.

— Не-е, я не могу, домой нужно идти, а то жена потеряет, — замотал головой Андрей. — Это какая станция?

— Станции тут никакой нету. Была когда-то, а потом прикрыли. И ходить здесь нельзя. Повезло тебе, что на меня нарвался. Другой бы тебя сразу повязал и сообщил куда надо.

— Спасибо тебе, — проговорил Андрей, поправляя в кармане пистолет. — Ты, видать, хороший мужик. Долго проживёшь.

— Твои бы слова — да богу в уши!

Последовали ещё реплики и телодвижения; Андрей всё-таки сумел отвязаться от ставшего вдруг гостеприимным мужичка и решительно двинулся по едва заметной снежной тропе. Охранник принял его за обычного забулдыгу, большего и не требовалось.

Через пять минут Андрей уже был на хорошо знакомой улице «Розы Люксембург». Теперь всё было просто. Проскочить плохо освещённую дорогу, незаметно пройти по пустырю между пятиэтажками (совсем рядом с изолятором, из которого Андрей ушёл несколько месяцев назад), затем ещё одна улица — «Баумана» — и ещё один пустырь. Шёл уже двенадцатый час. Андрей чувствовал, что тяжелеет с каждым шагом. Его вдруг начало знобить. По телу волной прошла крупная дрожь. Скрутило живот и как-то резко упало настроение. Он словно обессилел в одну минуту. Он уже знал: так начинается лихорадка, предвестник высокой температуры и упадка сил. Ночное купание и длительная прогулка по морозу даром не пройдут — это он понимал.

Вот и улица «Баумана» позади. Он уже видел свой дом. Последние метры давались с огромным трудом. У него ещё хватило сил обойти длинную пятиэтажку и подойти к ней со стороны леса. По тропиночке, прямо от заснеженных берёз, он вышел точно на свой подъезд и, никем не замеченный, поднялся на третий этаж. Не без труда открыл замок и ввалился в тёплую прихожую. Захлопнул дверь и придавил её спиной. Последние силы оставили его. Нужно было поскорей раздеться, но мокрая одежда никак не хотела отставать от тела. Пальцы не гнулись, и он так прямо и зашёл в ванную — в куртке и брюках. Заткнул пробку в ванне и открыл кран с горячей водой. Подставил руки под тугую струю и с минуту стоял согнувшись над раковиной. Потом стянул через голову страшно тяжёлую куртку и бросил в коридор. За курткой последовали ботинки, брюки и всё остальное. Взялся рукой за эмалированный борт и перенёс через него ногу. Горячая вода приняла его в свои объятия. Он с наслаждением погрузился в воду с головой, ещё не веря, что он дома. Стоило зажмуриться, и перед глазами опять вставала ночь, жёлтые отблески на маслянистой воде, зловещее журчание… Андрей пристально