смотрел на яркую лампочку над головой, убеждая себя, что он уже дома, что ни от кого убегать не надо, всё закончилось и он в безопасности. Однако не всё было хорошо. Горячая вода не согревала. Он продолжал дрожать крупной дрожью, а кожа вся покрылась пупырышками, словно от озноба. Андрей с трудом дотянулся до горячего крана и открыл его на полную мощность, пустив кипяток. Но даже этот кипяток не мог его согреть. Он чувствовал жжение на руках и груди, но дрожь никак не унималась. Нужен был крепкий чай с малиновым вареньем, требовалась тёплая кровать с пуховым одеялом. И ещё много чего было нужно хорошего, жизненно важного. За всё, как водится, приходится платить. Подвиги оплачиваются дороже всего.

Получасовое пребывание в кипятке всё же дало результат — Андрей вылез из ванны весь красный, распухший, похожий на утопленника, которого долго отпаривали в кипятке. Энергично растёрся махровым полотенцем и двинулся на кухню. Чайник налить водой до краёв и поставить на плиту, затем посмотреть в холодильнике — что там у бабушки припасено на случай коклюша и ангины. Припасов было негусто, но варенье оказалось на месте — полулитровая баночка протёртой брусники. Пожалуй, ничего дороже этой банки для Андрея теперь не было. Тысячу долларов не пожалел бы он за этот таёжный эликсир, заменяющий целую аптеку. Заварка обнаружилась в буфете. Чтобы не размениваться по мелочам, Андрей снял с полки пустую трёхлитровую банку, сыпанул туда две полных горсти заварки и залил кипятком. Подождал, когда чай заварится, затем вылил туда тёртую бруснику, добавил несколько столовых ложек сахару — и морс был готов! Потом большими глотками пил обжигающий напиток, чувствуя, как внутри него прокатывается горячая волна, согревая и размягчая напряжённые мышцы, спасая от воспаления и лихорадки. Затем он лежал в кровати под тремя одеялами, безуспешно стараясь согреться. Приподнимался на локтях и всё глотал брусничный чай, кутался с головой и трясся как в лихорадке. Ещё никогда в жизни ему не было так плохо. Он понимал, что в эти часы решается главное: справится ли организм с недугом, или болезнь сломит железную натуру. Врача вызвать нельзя. Помощи спросить не у кого. На работе беспокоиться не будут.

Нет, болеть ему никак нельзя.

В квартире тепло, тихо. В окно видны редкие звёзды на бархатном небе. Лес чернеет вдали. Тёмное глухое пространство за лесом казалось зловещим. Хотелось укрыться от окна, от равнодушных звёзд, пылающих в ледяной пустоте. Андрей натянул одеяло на голову и зажмурился. Кровать качнулась под ним, и его понесло куда-то вбок и вверх. Он ухватился за матрас, стараясь удержаться, и заставил себя открыть глаза. Потолок сносило в сторону, люстра кренилась. Он опустил руку на пол и нащупал банку с чаем. Несколько судорожных глотков — и он снова лежит на постели раскинув руки, крепко держится за матрас, всё пытается унять дрожь и успокоить нервы. Давала знать о себе и выпитая водка. Наступало похмелье с головной болью и тошнотой. Уже ничего не хотелось — ни чаю, ни малины, ни тепла. Хотелось умереть, раствориться без остатка, перестать чувствовать своё тело. Это был нокаут, полученный от жизни. Беспомощный, жалкий, Андрей метался в чужой кровати, в чужом доме, в городе, ставшем ему враждебным. Так странно получилось, что его благородная и справедливая борьба поставила его вне закона, отделила от людей, от правосудия, от людского милосердия. И вот он лежит без сил, и никто не придёт ему на помощь. Если он умрёт, то примет смерть как изгнанник — одинокий, никому не нужный и едва ли не проклятый.

Ночь эта — длинная, мучительная, полная страхов, сомнений и упадка сил — всё-таки закончилась, как заканчивается всё в этом мире. Перед рассветом Андрей забылся тревожным сном, в котором виделись ему кошмары, он гнался за кем-то, и за ним тоже гнались; его душили жуткие призраки, он погружался в вязкую душную массу, пока наконец вдруг не очнулся. Было утро. Солнце светило в окно. Андрей лежал, закутанный в мокрую простыню, сам весь мокрый, с всклокоченными волосами, ослабевший и бледный, но уже без лихорадки, успокоившийся и отдающий себе отчёт — кто он и где находился. Кризис миновал.

Андрей поднялся с кровати и, покачиваясь, опираясь о стены, проследовал в ванную комнату. Потом стоял в душе под горячими струями, смывая с себя липкий ночной пот, а вместе с ним остатки ночной хвори. Тренированный организм одолел недуг. После душа он долго пил чай и слушал новости по городскому радио. Передавали одно и то же: убит губернатор. Неизвестный преступник тяжело ранил его несколькими выстрелами, и через несколько часов первое лицо скончалось в областной больнице не приходя в сознание — от острой кровопотери и от ран, несовместимых с жизнью. В области был объявлен трёхдневный траур. Приспущены флаги, отменены развлекательные мероприятия. Злодея ищут, приметы его известны. Полиция идёт по следу и вот-вот схватит преступника. Андрей невольно улыбался, слушая эти заверения. Чего стоит местная полиция, он хорошо знал. Знал и то, что теперь его точно не найдут. Это можно было сделать сразу, по горячим следам, а точнее, по мокрым. Но по мокрым его схватить не удалось. А уж по сухим и подавно не получится.

Покончив с утренним чаем, Андрей прошёл в жилую комнату и включил телевизор. К немалому удивлению, по всем каналам шли обычные программы. Потоком лилась музыка, веселились толпы наряженных людей — всё было как обычно. Видно, не сильно-то народ убивался по губернатору. И значит, Андрей сделал всё правильно. Теперь полетят головы местных чиновников. Но изменится ли что-нибудь в жизни простых людей? Впрочем, Андрей особо об этом не думал. Он своё дело сделал, теперь пусть постараются другие. Властные структуры подберут на должность губернатора приличного человека, а новые руководители служб и ведомств будут налаживать борьбу с наркоманией и преступностью, с неразберихой, взяточничеством, кумовством… Давно было сказано: один в поле не воин. Но и один может сделать немало, если этот один поставил на карту всё.

Андрей выключил телевизор, остановился в центре комнаты. Голова кружилась, и он чувствовал себя далеко не лучшим образом. Выходить в таком состоянии из дома не хотелось. Да и чего ради? Он шагнул в прихожую, снял с телефонного аппарата кружевную салфетку, которым хозяйка бережно укрывала его от пыли и магнитных полей, и набрал номер лаборатории, в которой он как бы работал. Шёл одиннадцатый час — самое время поприветствовать начальство. И надо ж было случиться такому везенью