ним в отдалении, Брасов ринулся в эти дебри. Он шел осторожно, но смело. Так, должно быть, вступает в ночные джунгли тигр: зная свою силу, но не забывая о возможных сюрпризах.

«Настоящий профи! – с восторгом подумала Лиза. – И почему у него так часто приостанавливают действие лицензии?»

Как восхитительно он шел! Как подобно голодному коту обнюхивал углы! Как шарил глазами по закоулкам квартиры!

Когда окончательно выяснилось, что преступницы здесь нет, боевая пара вернулась в гостиную, где на диване сидела хозяйка. Лиза и Виктор опустились в патологически-пухлые кресла. Словно игнорируя гостей, Роза отрешенно смотрела сквозь шкаф в стиле ампир.

Подобрав подходящий тон: нечто среднее между официальным сообщением и человеческим участием детектива, к которому она когда-то обратилась за помощью, – Виктор сказал:

– Роза Леопольдовна, вы прекрасно знаете, что ваш сын – преступник. – Он слегка замялся. – Вернее, ваша дочь. Я не хотел бы опускаться до пошлости и буду называть этого человека так, как вы захотите.

– Мне теперь все равно, – безучастно откликнулась Зимина.

Из нее словно ушли жизненные силы. Раньше краснолицая и полнокровная, сейчас она поразила Лизу своей вялостью и бледностью. Выразительным взглядом Брасов попросил спутницу молчать, и она слегка кивнула головой в знак полного согласия.

– Мы многое знаем, – продолжил Виктор, – но вы могли бы прояснить кое-какие детали ряда преступлений и мотивы, по которым они были совершены. В подробном отчете, который я составлю для официальных органов, все будет указано. Это может облегчить участь вашего ребенка.

Еле заметная кривая ухмылка тронула синие губы Розы. Она хрипло сказала:

– А как он ответит Господу на Страшном суде, а?!

В гостиной повисла томительная пауза. Через полминуты Виктор посчитал себя вправе нарушить ее.

– После смерти Георгия Зимина как быстро вы поняли, что причина – ваш сын?

– Вы сейчас подумаете, что я оправдываюсь, – медленно заговорила Роза, – но в последние годы я стала хуже соображать…

«Еще бы! – подумала Лиза уже с сочувствием. – После тридцати у человека в мозгу ежегодно отмирает пятьдесят тысяч клеток, если он не занимается интеллектуальной работой».

– … И озарение пришло ко мне очень поздно – верьте слову.

– Когда?

– Уже после того, как он стал требовать сумму страховки. – Роза тяжко вздохнула. – Дело в том, что эти деньги Валерий считал своими.

– Потому что именно он убил? – Виктор постарался, чтобы в его интонацию не прокралось возмущение этим потрясающим цинизмом Месионджика.

– О нет! Вовсе нет! – Замахала руками Зимина. – Понимаю, теперь это прозвучит странно, но Валерий был тонким и чувствительным. Что говорить, вы сами это знаете – трансвеститы таковы. Но в нем всегда был какой-то железный стержень внутри. Сила характера сочеталась с нежными чувствами. Однажды, в те редкие минуты, когда мы говорили с ним по душам, он предположил, что трансвеститы – не ошибка природы, как их теперь принято именовать, а, возможно, – самые совершенные создания.

Многозначительно взглянув на Леонтьеву, Брасов уточнил:

– Валерий как-то мотивировал это?

– Конечно! Ведь еще в древней Греции считалось, что мужчину и женщину тянет друг к другу именно потому, что когда-то они были единым существом. Эти половинки якобы ищут друг друга по всему свету. А что – предположил Валерий – если в нас, таких, эти половинки уже соединились и гармония достигнута?

– Ну как же она достигнута, когда ему пришлось пойти на операцию? – парировал Брасов.

Задумчиво покачав головой, Роза сказала:

– Валерий утверждал, что всегда чувствовал в себе два начала: женское и мужское. Женское превалировало в нем. Однако, сила характера оставалась мужской. Он, например, пришел в ярость, когда Зимин отозвал его из Гуаны. Вы ведь знаете?

– Ему хотелось проверить себя на стойкость?

– Для того контракта было две причины. Первую назвали вы. А вторая – чисто материальная. Валерий решился на операцию и хотел заработать для нее денег – ведь это очень дорого стоит. Так получилось, что Георгий узнал о финансовой причине и поклялся, что «этому ублюдку не удастся осуществить задуманное».

– Зимин считал себя вправе вмешиваться в чужую жизнь? – в тоне Брасова просквозило еле заметное осуждение.

– Всегда и везде! В принципе Валерий хотел раньше выйти на эту операцию. Тогда она была бы безопаснее.

– Но не было личных средств?

– В том-то и дело, что были! – Роза неожиданно ударила кулаком по диванному валику. – И тогда все могло сложиться иначе!.. Дело в том, что бабушка завещала Валерию кое-какие старинные вещи. Среди них – весьма дорогое золотое колье: тяжелое, как кольчуга. В общем, ценное. Когда Валерий захотел продать его, Зимин не просто воспротивился, а забрал все эти вещи и хранил в своем сейфе. Требуя денег за страховку, Валерий считал, что «возвращает похищенное», как он говорил.

Ерзая в кресле, Виктор осторожно заметил:

– Но это все – события давно минувших дней. Как получилось, что Валерий пошел на… такое страшное преступление?

Сцепив руки в замок так, что побелели костяшки пальцев, Зимина сказала:

– Я никогда в своей душе не оправдаю сына – убийствам нет оправданий! – но покойный Георгий, пусть земля ему будет пухом, сам спровоцировал Валерия, застав его у меня. Георгий вышел на международную арену, а там, знаете, не у нас: твори что хочешь, пока ты на вершине холма. Там твою репутацию и карьеру любая деталь может разрушить: факт из прошлого, любовница. Ну а уж приемный сын – прооперированный трансвестит – тем более. Когда они здесь повздорили, Георгий побагровел и заорал: «Я бы любые деньги согласился заплатить киллерам, чтобы тебя убрали!». Тогда я не поняла, но теперь думаю, что именно в тот момент в мозгу у Валерия впервые вспыхнуло реальное желание расправиться с Георгием.

После тяжкого монолога Роза устало откинулась на спинку дивана.

Учитывая обстановку, Лиза не пикала, но мимикой лица и умоляющими взглядами призывала Брасова спросить о Туманове. Было заметно, что Зимина выдохлась, а значит в любой момент может сослаться на недомогание и замолчать.

Прикрыв глаза, Виктор дал Лизе понять, что по возможности поинтересуется всеми обстоятельствами.

– Дело в том, что ваш сын весь свой путь, – Виктор хотел добавить «кровавый», но в последнюю секунду решил отказаться от пафосных эпитетов, – как бы выстилал подобием визиток, в которых туманно указывал причину убийств. Например, Туманова он назвал кретином.

Роза начала красноречиво кивать головой:

– Эта история началась давно, очень давно. Мы жили тогда на Комсомольском проспекте, и Валерий учился вместе с Вадимом – в параллельных классах. Вы ведь знаете, что у трансвеститов весьма рано проявляется женственная сущность. Так вот: об этом чувстве мы никогда не говорили, но думаю, что