обморок. Мне стало тяжело дышать. Врач снова поглядел на меня и воскликнул:

– О, какая вы бледная! Вы, наверное, очень больны.

У меня было такое чувство, словно его слова проникли мне прямо в вены. Лихорадка усилилась.

Когда мы прибыли в его клинику, я увидала за стойкой перед смотровым кабинетом импозантного мужчину, который читал журнал. Врач представил его мне как доктора Сомчая, своего друга и делового партнера, а потом сообщил ему, что собирается меня осмотреть. Д-р Сомчай кивнул, и мы вошли в смотровую.

Врач был очень оживлен. Он действовал торопливо и был немного взволнован. Он встряхнул градусником и, попросив меня открыть рот, вложил его мне под язык. Меня смутило, что незнакомый мужчина засовывает мне в рот стеклянную трубочку. Но врач заверил меня, что все в порядке, что это всего лишь градусник, и он просто хочет измерить мне температуру. Тем не менее, у меня были все основания почувствовать смущение: я никогда раньше не посещала врача, не бывала в больнице и не привыкла к интимности медицинского осмотра. Я в целом была здоровая и никогда не болела ничем серьезным. В тех редких случаях, когда у меня поднималась температура или болела голова, я сама вылечивалась, покупая лекарство в аптеке, отдыхая больше обычного и принимая настои целебных трав, что росли рядом с нашим домом. Этого мне всегда было довольно, чтобы почувствовать себя лучше.

Так что когда врач вставил градусник мне под язык, одарив сочувственным взглядом, это показалось мне довольно странным. Он стоял передо мной целую минуту, так и не сводя глаз. Я не знала, куда деться. Наконец он взглянул на наручные часы и вежливо сказал, что сейчас вытащит градусник. Внимательно посмотрев на него, он сообщил, что у меня высокая температура. Потом, к моему великому смущению, он закатал мне рукав, обнажив мое предплечье. Он сказал, что хочет измерить мне кровяное давление, и я ему позволила, несмотря на ощущение, что он придвинулся ко мне слишком близко, и это было уже похоже на домогательство. Никто до этого так со мной не обращался, не считая г-на Сисака. От его прикосновения у меня закружилась голова.

Врач быстро вышел из кабинета и вернулся с листом бумаги. Он попросил меня назвать свое имя и фамилию, возраст и адрес – эту информацию требовалось внести в профиль пациента.

– У вас лихорадка, госпожа Дао.

– Да.

– Я выпишу вам лекарство.

Я не была готова к такому неожиданному событию. Денег у меня было только на покупку продуктов на рынке.

– Я обычно не принимаю никаких лекарств, когда у меня температура, – сказала я. – Мне помогает чай из лемонграсса и отдых.

Врач рассмеялся, но не насмешливо. Это был скорее дружеский смешок.

– Да, вы правы. Теплая вода и отдых могут помочь вам выздороветь, но это произойдет быстрее, если вы примете еще и лекарство.

Он продолжал настаивать, и мне пришлось ему честно признаться:

– У меня недостаточно денег, чтобы заплатить за лекарство.

Он опять засмеялся и заговорил. И тут я расслышала в его говоре легкую мелодичность.

– Не беспокойтесь, госпожа Дао. Я с радостью об этом сам позабочусь. Прошу вас, зайдите ко мне завтра. Я хочу более тщательно вас осмотреть.

– Еще один осмотр? – с тревогой спросила я. – Вы думаете, с моим здоровьем что-то серьезное?

– Прошу вас, не беспокойтесь. Я хочу проверить ваше кровяное давление и уровень сахара в крови, так, на всякий случай.

– Что-то не так с моим давлением и уровнем сахара, господин? – нервно произнесла я.

– О, не называйте меня господином. Можете называть меня доктор Сиам. А я могу называть вас просто Дао?

Я кивнула.

– Дао, прошу вас, называйте меня доктор Сиам или даже просто Сиам. В формальностях нет необходимости. Они только создают дистанцию между нами. И это довольно претенциозно, вы так не считаете?

Поколебавшись, я кивнула в знак согласия.

– Но я привыкла так разговаривать.

– Вы привыкли? – переспросил он. – И откуда вы это почерпнули? Вы не из телевиденья ли переняли такую манеру разговора?

Так, сначала мой старший сын, а теперь вот этот доктор Сиам. Еще один нашелся, кто решил комментировать мою манеру говорить. Ну почему то, что я вежливо общаюсь с другими людьми, постоянно оборачивается каким-то проблемами?

– Не только! Мой муж всегда говорил со мной таким образом с тех пор, как мы поженились и начали жить вместе.

– То есть вы хотите сказать, что раньше так не говорили? – не унимался он.

Я кивнула.

– Я родом из Исана и раньше говорила на исанском диалекте. Мой муж запретил мне так разговаривать. Он счел это зазорным, и мне пришлось научиться говорить на стандартном тайском языке.

– Но вы говорите не на стандартном тайском. Вы говорите как персонажи сериалов. Никто не говорит так в реальной жизни!

– Мой муж велел мне научиться говорить, как надо, из телевизора.

Не знаю, что на меня нашло. Д-р Сиам, казалось, обладал некоей властью, которая заставила меня довериться ему во всем. Его сочувственный голос и ласковый смех вытягивали из меня такие вещи, которые мне бы следовало держать при себе.

– То есть ваш муж очень строгий, привыкший все контролировать?

Я кивнула, а потом рассказала ему про все наказания г-на Сисака. Он продолжал задавать мне вопросы один за другим, очень внимательно выслушивая мои ответы. Я заметила, как его взгляд омрачился печалью, и порой он цокал языком, выражая свое неодобрение действиям г-на Сисака. Доброе отношение ко мне д-ра Сиама вызвало во мне бурю эмоций. Я ощутила, как узлы в моей душе развязываются и как на меня сошло облегчение.

– И вы верите, что негодяи в сериалах точно такие же, как негодяи в реальной жизни? – спросил он.

– Нет, не так. Я понимаю разницу между реальной жизнью и сериалами.

– Тогда что же случилось там, на рынке?

– Я просто хотела спросить у нее, когда она намерена прекратить играть негодяек. Это же аморальная роль – она разрушает общество. Она же может выбирать какую угодно другую роль, зачем же играть обольстительницу, негодяйку?

– Потому что это ее работа, Дао, – сказал д-р Сиам. – У всех нас разные работы, разные способы зарабатывать себе на жизнь и содержать свои семьи. Моя работа – врач, и моя обязанность – лечить моих пациентов, но это не значит, что однажды я сам не стану пациентом. Я могу заболеть, как любой человек, могу страдать от разных болезней, как другие люди. Я врач по профессии, но я также и человек, предрасположенный к болезням и смерти. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Я призналась,