Двигатель чихнул и затих. Лили Робинсон вылезла из кабины изахлопнула за собой шаткую дверцу.

— Доброе утро! — радостно воскликнула она. В джинсах икроссовках, Лили упругой походкой шла к нему. Она выглядела по-детскисчастливой, и его заинтересовало, что привело ее в такой восторг.

Шон недовольно кивнул головой; ему очень хотелось отпуститьпару колкостей по поводу этого рыдвана.

Обойдя вокруг фургона, Лили заметила, что заехала на клумбу.

— Упс! — выдохнула она. — Я пока не научилась его парковать.

— Может, тебе лучше потренироваться в другом месте, там, гделюди не пытаются немного поспать?

— Уверена, у меня появится такая возможность там, куда мыпоедем. — Лили не сводила глаз с его голой груди.

Однако Шон, ничуть не смутившись, расправил плечи.

— Я должен выпить кофе. А потом ты мне все объяснишь. — Вкухне Шон включил кофеварку и стоял над ней, зевая, пока кофе не начал стекатьв колбу. — Ничего не говори, — попросил он, наливая себе первую чашку. — Мнеизвестно твое мнение о кофе.

— Тогда ты должен знать, что кофе иногда вызывает спазмы. —Лили вышла во двор и обернулась, приглашая его последовать за ней.

Он, моргая, уставился на нее.

— Что?

— Ты знаешь, спазмы. — Войдя в узкую дверцу фургона, Лилиотступила, освобождая ему проход. — Это непроизвольное сокращение мышц, котороеслучается во время патта. Оно вызвано нарушением тонуса или сильнойтревожностью. Бен Хоган страдал от спазмов, разве ты не знаешь?

— Знаю. Я только удивляюсь, что ты тоже это знаешь.

— Решила заняться самообразованием. — Лили показала емунебольшую подборку книг по гольфу, стоящих на встроенной полке. — Оказывается,гольф — это целая наука. Я даже не подозревала, что эта игра такая сложная изахватывающая.

— Ну, это все-таки не авиастроение.

— Нет, это старинное искусство, зародившееся в пятнадцатомвеке в графстве Файф, в Шотландии.

Похоже, на завтрак она приняла что-то покрепче кофеина.

— Лили, какого черта ты здесь делаешь?

— Помогаю тебе заново начать твою карьеру.

— В смысле?

— Камерон мне все рассказал.

— А он не рассказал тебе, что я отказался от контракта?

Она словно не расслышала его слов.

— Как ты заметил, твой спонсор разукрасил этот фургон.

— Да уж, заметил. — Шон подумал о том, как отнесутся кпоявлению фургона его добропорядочные соседи.

— Моей сестре нужны были деньги, так что спонсор взял фургону нее в аренду и украсил его своими логотипами с обеих сторон. Моя сестра и еемуж — замечательные люди, с ними очень приятно иметь дело.

Постепенно намерения Лили становились ему ясны. Шон пыталсядержать себя в руках, но она зашла слишком далеко, слишком. Изумленный, онразразился смехом. Когда наконец он умолк, Лили в упор посмотрела на него.

— Ты закончил?

— Пока, да. Но все равно спасибо. Ты меня здороворазвеселила. А теперь, если позволишь, я пойду и снова лягу спать.

Лили преградила ему дорогу, что было довольно легко в тесномпространстве автофургона.

— Нет, ты никуда не пойдешь. Тебе нужно подписать контракт,а потом мы все как следует спланируем. — Как назойливая муха, она кружилась пофургону, показывая Шону его внутреннее обустройство. — Девочки могут спатьвдвоем здесь. — Лили указала на койку рядом с кабиной. — Я займу место в конце.А вы с Камероном — вот здесь. — Она кивнула на маленькое отделение, похожее накупе в поезде. Так, здесь только одна ванная, но я составила расписание иприклеила его на двери, так что...

— Лили! — Шон взял ее за плечи. Он не собирался прикасатьсяк ней, но это был единственный способ привлечь ее внимание.

Она посмотрела на него широко распахнутыми, взволнованнымиглазами.

— Тебе не нравится расписание? Я могу его переделать...

— Дело не в расписании. Просто с поездкой ничего неполучится.

— Конечно, получится! Я все продумала, до мельчайшихдеталей.

Шон не сомневался в этом. Лили всегда все продумывала свеликой тщательностью.

— Ничего не получится, потому что мы не едем. — Он снял рукис плеч Лили. — Я не подпишу этот контракт.

Лили стояла очень прямо и смотрела ему в глаза. Ее взгляд недрогнул, когда она сказала:

— Трус!

— Дай мне передышку.

— Нет, вы только посмотрите на него! Я наконец-то поняла,чего ты боишься. Тебе не страшно воспитывать детей и отвечать за свою семью.Большинство мужчин избегают этого, но ты — нет. Ты боишься того, что любишьбольше всего. Гольфа!

— Чушь!

— Ну вот, теперь ты злишься. Еще одно доказательство того,что ты струсил.

— Я думаю о детях! О том, что лучше для них!

— Для них лучше отправиться в путешествие, Шон. Им нужно навремя уехать из этого дома, из этого города. Пока все здесь напоминает им ородителях. Ты хотел, чтобы я стала репетитором Чарли. Поехав с вами, я смогузаниматься с ней.

— Ты же ни в какую не соглашалась!

— Но я хочу найти компромисс. Я обожаю Чарли, а переменаобстановки пойдет на пользу нам всем. Камерон тоже так думает, а он, если тызаметил, очень умный мальчик. Кстати, он показал мне твой зеленый свитер.

— Шутишь! — Шон всегда хранил свитер среди старых вещей, нерешаясь выкинуть.

— Камерон хотел показать мне, на что ты способен. В тотвечер, когда мальчик пришел ко мне рассказать об этом, он впервые не был низлым, ни угрюмым. Он был полон надежд, планов на будущее. Он верит в тебя, Шон.— У Шона защемило сердце. Он верит в тебя. — Он сказал, что будет твоим кэдди,— добавила она. — По-моему, Камерон вполне подходит для этого.

— Я не собираюсь превращать эту семью в ходячую рекламу«Чудо-хлеба».

— Этого и не нужно. Насколько я понимаю, спонсор самзанимается своей рекламой. Ты же должен приезжать на турниры, играть в гольф ивыглядеть на все сто.

Шон окинул взглядом фургон. Потертые стены словно смыкалисьвокруг него, все плотней и плотней.

— Я не сделаю этого, — отрезал Шон. — Не потащу свою семьючерез всю страну в этом чертовом «виннебаго».

С горем мы справляемся сами, но чтобы в полной мере испытатьрадость, мы должны разделить ее с другим человеком.

Марк Твен

Ну и где здесь этот чертов поворотник? — Шон осматривалрулевую колонку «виннебаго». Они стояли на повороте дороги, ведущей на восток,к шоссе.