— Не ругайся! — Эшли сидела в детском автокресле,закрепленном на одной из коек.

— Я не ругаюсь. — Отыскав нужную ручку, Шон вырулил надорогу.

— Ты сказал «чертов», — заметила Чарли. — Сказал: «где этотчертов поворотник».

— Ну ладно. — Шон поднял руку, признавая свою вину. — Прошупрощения.

— Ничего, — добродушно ответила Чарли.

Взглянув в зеркало заднего вида, Шон увидел, что она сидитза столом, подобрав ноги, и рисует зеленым карандашом. Рядом с ней расположилсяКамерон, погруженный в чтение «Пяти уроков» Бена Хогана.

Наконец, Шон бросил взгляд на пассажирское сиденье. Лилиопять зарылась в свои карты, составленные на компьютере: на них был отмечен ихмаршрут, а все расстояния выверены до десятой доли мили.

Прошлым вечером, когда они собрались для того, чтобы впоследний раз обсудить предстоящую поездку, Шон пришел в недоумение, увидев этукучу бумаги.

— Я почти не сомневаюсь, что мы отлично доберемся до места,просто следуя дорожным указателям.

— Не сомневаешься? Этого недостаточно. Мы должны бытьабсолютно уверены в том, что не пропустим ничего важного.

— Ты всегда все так планируешь?

— Да.

Вспомнив об этом, Шон улыбнулся и спросил:

— Как дела, мисс Лили?

— Прекрасно.

Семь миль от дома, и у нее все прекрасно.

— Я спросил потому, что ты какая-то тихая. Мой стильвождения нервирует тебя?

— Нет. — Она посмотрела на часы.

— Тогда, может, тебя нервирую я?

— Нет, — отозвалась Лили, но румянец на щеках выдал ее. Оназаерзала на своем сиденье с высокой спинкой, как будто оно было крайне неудобным.

Почему-то улыбка застыла на лице Шона. Они покинули город,где им каждую минуту что-то напоминало о пережитой утрате, и, удаляясь от него,чувствовали, как воздух становился чище и прозрачнее, словно вокруг нихрассеивался туман. Шон спрашивал себя, испытывают ли все они то же, что и он.Камерон сидел тихо, иногда поглядывая на дисплей своего мобильного телефона.Мальчик проверял, есть ли сигнал и может ли он позвонить Бекки. Камерон несказал ни слова о том, что она — его девушка, однако Шон хорошо знал этототсутствующий взгляд, каким Камерон окидывал пейзажи, пробегавшие за окноммашины.

Ближе к полудню они добрались до ущелья реки Колумбия.Дорога была почти пуста. По обоим берегам реки вздымались горы; на восток, покахватало взгляда, тянулись луга с пожелтевшей от солнца травой. Переезднаходился возле Гэдсдена, и именно там Шон решил остановиться, чтобыпозавтракать. На стоянке кроме них стояли всего две машины, однако он все ещестеснялся их фургона, превращенного в гигантское подобие упаковки «Чудо-хлеба».

— Никто не начнет есть до тех пор, пока не отобьет корзинумячей, — объявил он. У Чарли был собственный набор укороченных клюшек, Камеронпользовался клюшками отца. Шон захватил клюшки Кристел для Лили, однако, когдаон протянул ей розовую дизайнерскую сумку, куда засунул их, она нахмурилась.

— В чем дело? — спросил Шон.

— Этой остановки нет в расписании.

— Она есть в моем расписании. Расслабься, Лили. Давай, япокажу тебе, как надо бить.

Лили протестовала до тех пор, пока он не поставил перед нейкорзину с мячами и не положил один из них на подставку. Удары не получались:Лили то промахивалась, то задевала мяч по верхушке, два или три раза ударила поземле.

— Попробуй вот так. — Камерон показал ей удар. — Нет, не таквысоко. Легонько.

Шон почувствовал гордость за племянника. Конечно, умальчишки есть проблемы, но все-таки он добрый. Шон и Ред долго и ожесточенноспорили насчет кэдди. Ред собирался найти кого-нибудь более опытного, с хорошимпослужным списком, но Шон даже слушать его не хотел. Либо его кэдди будетКамерон, либо поездка отменяется.

— Вот так, Кам? — спросила Чарли. — Вот так? — Они с Эшлииграли с резиновым надувным мячом.

Глядя на Лили и детей, Шон ощутил непривычную теплоту. Двамесяца назад даже мысль о том, чтобы провести лето со школьной учительницей итремя ребятишками показалась бы ему смешной или кошмарной. Сейчас же он непредставлял себе, что бы ему захотелось чего-то другого.

На завтрак у них были сандвичи, но Шон заметил, что Лили таки не попробовала мягкий белый хлеб, предоставленный им спонсором в весьмащедром количестве. Когда они снова выехали на дорогу, Лили, верная своемуслову, решила позаниматься с Чарли. Напустив на себя важный вид, она началарассказывать о памятниках, отмечавших путь Льюиса и Кларка. Лили рассказывалаоб историческом значении каждого поворота дороги: здесь Мериуэзер Льюис развелсигнальный костер, когда они потеряли часть своих людей в Драй-Каньоне, а вэтих скалах они провели шесть недель весной. В зеркало Шон видел Эшли, тоскливососавшую большой палец, и Чарли, зевавшую от скуки. Камерон, казалось, заскучалтак, что у него не было сил даже зевать.

Шон свернул с шоссе, увидев знак, что неподалеку естьпридорожное кафе.

— Этого тоже нет расписании, — сказала Лили.

— Было, — возразил Шон. — В соответствии с местной легендой,Льюис и Кларк останавливались здесь, чтобы поесть колец из жареного лука зимойтысяча восемьсот одиннадцатого года. — Он подъехал к окошку кафе. Рядом с нимна щите были нарисованы рожки с мороженым, политым шоколадом. — Именно здесь кним присоединилась Сакаджавея, которая подружилась с ними потому, что ониугощали индейцев мороженым.

— Очень смешно, — пробормотала Лили.

— Я люблю тебя, дядя Шон! — закричала Чарли из глубиныфургона.

— И я! — воскликнула Эшли.

Шон схватился за сердце.

— Боже, я сражен наповал! Садись за руль, Лили. Сейчас яскончаюсь.

С заднего сиденья донеслось сдавленное хихиканье.

Когда они сделали заказ, Чарли решила научить Эшли своейпесенке про радугу, и теперь они хором, раз за разом повторяли первую строчку.Камерон засунул в уши наушники МРЗ-плеера. Увидев лицо Лили, Шон рассмеялся.

— Только подумай, — сказал он, — и ради этого ты отказаласьот Италии.

Поздно вечером Лили стояла на краю ущелья Снейк-ривер.Полная луна освещала каньон призрачным светом, и бурная вода реки казалосьзалитой серебром. На черном небе блестели яркие звезды. Она не знала, глубокоели это ущелье, но, судя по тишине, река протекала далеко внизу. Лили посмотрелана луну. В прозрачном воздухе луна походила на чье-то знакомое лицо.Вглядевшись повнимательней в узоры, образованные светом и тенью, Лили поняла,что это лицо Кристел.