фрагменте и бабушка девочки (ср. предыдущий стих СПС):

Бабушка, вы мечетесь,

$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$бабушка, вы плачете, —

ваша внучка,

$$$$$$$$$$$$бабушка,

$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$уже без каблуков.

Платье где-то лопнуло,

бусы —

$$$$$$$в грязь,

и на место Лобное

внучка взобралась.

Где стоял ты,

$$$$$$$$$$$$$Стенька,

возле палача, —

абитуриентка

пляшет

$$$$$$$ча-ча-ча.

(Евтушенко 2: 479)

А дальше в этом же эпизоде заходит речь о твисте (ср. с. 256–258):

Лысый с телехроники,

с ног чуть не валясь,

умоляет:

$$$$$$$$«Родненькие,

родненькие,

$$$$$$$$$$$$вальс!»

Но на просьбы робкие —

свист,

$$$$$$свист,

и танцуют

$$$$$$$$$родненькие

твист,

$$$$$$$твист…

(Там же: 480)

Культ харизматика и фанатика революции Че Гевары начал складываться на Кубе и в меньшей степени в СССР (в отличие от Фиделя Кастро, Че отталкивал официальную советскую пропаганду своей непредсказуемостью) еще при его жизни. После того как Че был убит, к исповеданию этого культа приобщились леворадикалы во всем мире. В Советском Союзе гибель революционера оплакал, например, Е. Долматовский в поэме «Руки Гевары» (1972). Ср. также «Балладу о Че Геваре», исполнявшуюся белорусским вокально-инструментальным ансамблем «Песняры» [159] (1977, муз. И. Лученка, сл. Г. Буравкина, русский перевод Н. Добронравова; в песне использована та же рифма, что и в комментируемых стихах):

Не надо оркестров,

Пусть пальцы разбудят гитару.

Споем про Эрнесто,

Споем про тебя, Че Гевара.

204

ЛЭП-500 над тайгою встает

ЛЭП-500 – это линия электропередачи напряжением 500 киловольт. Комментируемый стих отсылает сразу к нескольким фрагментам песни «ЛЭП-500» [160] (1960, муз. А. Пахмутовой, сл. Н. Добронравова):

Седина в проводах от инея,

ЛЭП-500 не простая линия,

И ведем мы ее с ребятами

По таежным дебрям глухим.

По ночам у села Покосного

Хороводят березки с соснами,

И с мужскою усмешкой горькою

На них мы глядим.

Сквозь таежные зори мглистые

Тянем к людям мы солнце чистое,

И встают зори над опорами

Под моей озябшей рукой.

Повернув выключатель в комнате,

Вы о нашем зимовье вспомните,

Если б желтый глазок вольфрамовый

Мог пахнуть тайгой…

(Лирические песни: 100)[69]

205

И встречает посланцев столица, / зажигается Вечный огонь

В первом комментируемом стихе иронически воспроизводится еще один журналистский штамп советского времени, использовавшийся в репортажах о прибытии в Москву разного рода гостей, чаще всего – зарубежных и просоветски настроенных (подробнее и конкретнее см. в следующем абзаце нашего коммент.). Ср., например, в бодряческой заметке 1966 г. из журнала «Огонек»: «Верная заветам Маркса, Энгельса, столица радушно, горячо встречает посланцев далеких стран и близких соседей, демонстрируя нетленную свою дружбу, верность единству международного рабочего движения» (Судрабкалн: 6). Ср. в послании К. «Любовь, комсомол и весна» (1987): «Никита / Сергеевич Хрущев на Мавзолее / приветствует посланцев всех народов / в году 80-м, в коммунизме» (Кибиров 1994: 188).

Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев зажигает Вечный огонь на могиле Неизвестного Солдата

Первый мемориал Вечный огонь в память о тех, кто погиб на Великой Отечественной войне, был открыт в СССР 9 мая 1955 г. в поселке Первомайском Тульской области. 6 ноября 1957 г. Вечный огонь был зажжен на Марсовом поле в Ленинграде (Юдкина: 112, 121). Однако в комментируемом фрагменте К. наверняка имеет в виду тот Вечный огонь, который 6 мая 1967 г. был зажжен на Могиле Неизвестного Солдата у кремлевской стены генеральным секретарем ЦК КПСС (1966–1982) Л. И. Брежневым (Ваньке, Полухина: 41). Если предположить, что в первом комментируемом стихе подразумевается главным образом VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов, открывшийся в столице 28 июля 1957 г., можно будет констатировать, что ближе к концу IV гл. К. примерно обозначил границы того периода, о котором он в этой главе пишет. Нужно отметить, что ставку на День Победы как на второй после 7 ноября главный государственный праздник советская пропаганда сделала именно в эпоху правления страной Брежнева – до 9 мая 1965 г. этот день даже не был выходным. Среди ключевых ритуалов Дня Победы одним из важнейших стало возложение руководителями государства венков к Могиле Неизвестного Солдата и Вечному огню у кремлевской стены. Образ «огня», как и образ «могил», возникает в СПС несколько раз. Ср. с. 183. Инфернальная подсветка этих тем (особенно заметная в сочетании с эпитетом «вечный») не отменяет исторического комментария, приведенного выше.

206

Ваня Бровкин, и Перепелица, / и Зиганшин поют под гармонь

Упомянутый в первом комментируемом стихе заглавный герой популярной советской кинокомедии «Солдат Иван Бровкин» (1955, реж. И. Лукинский) действительно поет и играет на гармони, отсылая, таким образом, внимательного зрителя к образу идеального советского солдата Василия Теркина из великой фронтовой «книги про бойца» Твардовского. Максим Перепелица из одноименного фильма (1955, реж. А. Граник) пляшет под гармонь, а поет под звучащий за кадром оркестр. Ивану Бровкину в итоге удается дослужиться до звания ефрейтора, Максиму Перепелице – до звания младшего сержанта.

Иван Бровкин в исполнении Леонида Харитонова играет на гармони (слева), Максим Перепелица в исполнении Леонида Быкова пляшет (справа)

Младшим сержантом военно-строительных частей был и Асхат Рахимзянович Зиганшин (1938–2017), входивший вместе с Филиппом Поплавским, Анатолием Крючковским и Иваном Федотовым в состав экипажа самоходной баржи Т-36, 17 января 1960 г. сорванной со швартовки в заливе острова Итуруп. В течение 51 дня[70] баржа дрейфовала в Тихом океане, а затем все четыре солдата были спасены американскими военными. Они приобрели огромную популярность в СССР (вскоре, впрочем, вытесненную образом Гагарина) и даже превратились в героев фольклорных песен («Зиганшин-буги, Зиганшин-рок! / Зиганшин съел второй сапог» [162] на мотив «Rock Around Clock»; «Прости меня, но я не виновата, / Что я люблю Зиганшина Асхата» на мотив албанского танго «Бабочка» [163]). Обыгрывалось в песнях и самодеятельных ст-ниях о Зиганшине и его товарищах то, что, спасаясь от голодной смерти, они вынуждены были съесть семь пар кожаных сапог и кожаные меха гармони (на это и намекает второй из комментируемых стихов). Ср., например, в стилизованной под фольклор песне юного Высоцкого «Сорок девять дней» [164] (1960): «Когда ел Поплавский гармошку, / Крутая скатилась слеза. / <…> / Зиганшин, Крючковский, Поплавский – / Под палубой песни поют» (Высоцкий 4: 327). О гармони в советской культуре [57].

207

Накупивши нарядных матрешек, / спой, Поль Робсон, про русскую мать!