– Нет? Не будешь рассказывать всем, да? Уже понял, что это не сработает? – Мира обиженно выпячивает губы и подходит ко мне.

– Эх, чтобы шантажировать, необходимо иметь немного больше, чем слова какой-то наглой дурочки. Но я, – она проводит пальцами по заляпанной кровью и грязью моей рубашке, – ввиду того, что обожаю наблюдать за тем, как пытаются выжить муравьи, тоже могу тебе кое-что предложить.

– Не трогай меня, ты противна, – отбрасываю её руку. Её губы изгибаются в страшно довольной улыбке.

– Ложь, но мы сейчас не об этом. Ты знаешь, что только я могу помочь спасти твою возлюбленную. И у меня есть свободные сто тысяч евро, но за это я хочу развлечься.

– Да никогда. Меня вырвет, если я притронусь к твоим блядским губам, – рычу, понимая, о чём она говорит.

– Снова думаешь членом, как обычно, – закатывает глаза и цокает.

– Если это не секс, то, что ты хочешь за сто тысяч евро? – Прищуриваюсь я.

– Мон шер, я всегда хотела иметь домашнее животное. Но папа запрещал, да и я терпеть не могу эту шерсть, вонь, исходящую от кошек, и мне быстро надоедают они. У меня выработалась стойкая аллергия к зверушкам, но я так хочу обладать хотя бы одной. Ты не представляешь, на что я готова пойти, чтобы обзавестись своим личным рабом, который будет моим пёсиком на двадцать четыре часа.

– Что?

– Видимо, парни выбили оставшиеся мозги, раз ты не понимаешь меня. Ладно, разжую всё для недоразвитого, но у тебя осталось всего три минуты до тех пор, когда Оливер направится к Флор. Я хочу, чтобы ты, мон шер, превратился в мою личную, ручную домашнюю зверушку. Мопсика или шпица, к примеру. Меняю свои деньги на твою жизнь и спасение глупой Джульетты, – она ударяет ладонями по моей груди и весело, словно сценку разыгрывает передо мной, улыбается.

– Ты рехнулась? – Шокировано спрашиваю её.

– Знаешь, я не люблю, когда мечта очень долго остаётся мечтой. Хочу собачку, мон шер, ты будешь ей, как и выполнишь все мои желания, за деньги, которые я сейчас же переведу на счёт братства от твоего имени. Я, кстати, это подготовила ещё полчаса назад, а ты так долго соображал, заставив меня расстроиться без воплощённой в жизнь фантазии, – Мира обиженно надувает губы.

– И у тебя осталось две минуты. Оливер так зол, за то, что ты себе позволил напасть на Калеба. Хорошо же ты его отделал, но и тебя помяли достаточно, даже убили бы, если бы не я. Ну так что, мон шер, ты согласен на мои условия? – Девушка склоняет голову набок.

Да это безумие. Она хочет управлять мной и может натворить что-то похлеще, чем уже есть.

– Счёт пошёл на секунды, мон шер. Ох, я палец о палец не ударю, чтобы остановить Оливера и таким образом всем доказать, что шлюха от шлюхи отличается лишь возрастом, а вот мне досталось нечто большее – умение находить слабости и давить на них. Решай, – Мира подходит к ноутбуку и открывает его.

Боже, я не могу. Пульс нарушен. Перед глазами всё плывёт. Паника сдавливает виски, усиливая головную боль. Решить… надо решить, что для меня важнее.

– Я согласен! – Громко произношу.

Мира быстро бросает на меня счастливый взгляд и резво печатает что-то.

– Итак, сто тысяч евро за твою жизнь на двадцать четыре часа. Флор они не трогают, как и тебя. Сделано, – она ударяет по клавише «Enter», и выпрямляется.

Дура, я же могу сейчас ей просто врезать и свалить. Никто не докажет, что это не я отправил деньги. И…

– Ах да, забыла упомянуть о своеобразии нашей сделки, – перебивая мои спасительные мысли, Мира медленно приближается ко мне.

– Деньги сейчас висят в воздухе. Когда пройдут сутки, то Оливер сможет владеть ими. Это особенность моего перевода и банка в Америке. У нас теперь своя тайна, и ты будешь молчать, я запрещаю тебе рассказывать обо всём, ведь тогда всплывёт множество фактов, и мой папочка будет крайне недоволен тобой. Ты же не думал, что я так глупа, чтобы верить тебе на слово, правда, мон шер? – Она похлопывает меня по щеке с довольной улыбкой, а я кривлюсь. Сука.

– Итак, время пошло. Прими душ и помойся к моему возвращению, затем я дам тебе мазь, чтобы хоть как-то поправить цветение на твоей страшной мордочке, и ляжем спать. Ты осчастливил меня, Раффи, ты такой замечательный пёсик, но вот то, что ты забыл о том, кому принадлежишь, меня обидело, – Мира обходит меня и открывает дверь.

– Спать ты будешь сегодня здесь, – она указывает пальцем на пол рядом с комнатой. – Ведь место псины именно на коврике возле ног хозяйки. Но я не допущу, чтобы ты забыл о том, как я могу быть разочарована в плохом и негодном поведении моей зверушки. Ну и напоминаю, что деньги могут быть возвращены на мой счёт, и тогда ярость Оливера, как и всех парней из братств будет ужасающей. Бедная, бедная возлюбленная, что с ней сделают. Вот как раз об этом ты и подумаешь, пока я улажу всё с моим прекрасным принцем. Чмоки-чмоки, мон шер.

Блять. Во что я влип? Унижение я вытерплю, как и отвратительное и мерзкое поведение Миры. Я это сделал ради Флор. Следующие двадцать четыре часа будут, наверное, самыми безобразными в моей жизни, хотя впереди ещё год, и я уже боюсь думать, на что ещё способна Мира, чтобы отомстить своей сестре и мне.

Мира

Во всех молодёжных фильмах главная стерва получает по заслугам. В любом сериале её или сжирают зомби, или она становится глупой приманкой для вампиров, или её прилюдно унижает серая мышка, резко ставшая первой красавицей университета, школы, колледжа… не суть. Но хоть кто-то задумывается, а почему так произошло? Кто-то видит в этой отвратительной с виду девушке человека со своими проблемами, мечтами и глубокими ранами на сердце? Нет, всегда отдаётся предпочтение приторно положительному герою, но, чтобы быть отрицательным необходимо намного больше смекалки, ума, хитрости и внимания. Быть хорошей довольно легко: необходимо смущённо улыбаться, носить бесформенные тряпки и постоянно оказываться в нелепых ситуациях, из которых тебя обязательно должен спасать главный герой. Который тоже был когда-то полностью поглощён стервой, но потом, оказывается, что она его раздражала, и он легко переметнулся к той, кого легче завоевать. Ведь та самая сучка может быть намного глубже, чем красивая внешность и поверхностные поступки. Но кому это нужно, правда? Кто рискнёт узнать такого персонажа ближе? Никто. Потому что считается – у неё всё прекрасно и так, она с жиру бесится, не зная, кому бы ещё насолить. Только это всегда было ложью, и все свои чувства и переживания она будет до конца прятать глубоко в себе, опасаясь за то, что когда-нибудь появится человек, который распознает за всеми её действиями нечто большее, чем неприязнь к окружающим. Такой стервой мне было предписано стать. Иначе не бывает. Никогда. Мой мир не принимает других. Я должна так поступать. Выбора мне никто не оставил. Никто не услышал меня. Никто меня не поймёт. К сожалению, фильмы не имеют даже близкого отношения к жизни.

Спящий парень, прислонившийся к стене и свесивший набок голову, у всех бы вызвал сочувствие. Каждый из зрителей бросил бы в меня камень. За опухшую и побагровевшую с левой стороны скулу, за разбитые губы и ужасные корочки на них, за затёкший глаз, за сбитые в кровь руки, за синяки на теле. Но разве моя вина, что обстоятельства сложились именно таким образом? Жаль ли мне его? Нет, во мне с каждой минутой копятся злость и ядовитые чувства за то, что он сделал.