А я жажду большего. Мне требуется немедленно разрушить эти отношения. Я не желаю их видеть. Знать о них не желаю. Он не имел права тогда обнимать меня и заверять, что странные ощущения, рождённые в одно мгновение, подлинные. Ложь! Я её никому не прощаю!

Облокачиваясь о стол, Рафаэль поднимается, и все с интересом следят за тем, что он будет делать дальше. Моё дыхание нарушается, прикосновения Оливера превращаются в отвратительные импульсы тошноты, ведь сейчас я вся нахожусь именно в происходящем. А парень отвлекает меня. Разговоры во всей столовой смолкают, большинство, конечно же, в курсе того, что вчера приключилось, точнее, все знают о драке Рафаэля с парнями из братства, об отсутствии Калеба, и что причиной всему стала идиотка Флор.

Он подходит к ней, и девушка радостно улыбается ему, что-то быстро говоря. Она шепчет, осматривая его лицо и, видимо, интересуется: почему он сидит вместе с нами? Но он молча подхватывает подбородок Флор и поднимает к себе. Её глаза с ужасом и страхом распахиваются, она бормочет свои глупые просьбы, но в одну секунду губы Рафаэля накрывают её. Меня передёргивает от этого, а столовая наполняется шумом и свистом.

– Заткнитесь, – рычит Оливер.

Фу, как ты можешь это делать? Как ты, вообще, смеешь, демонстрировать всем эту гадость, мон шер? Ты что, забылся? Ты…

Парень резко отталкивает Флор, отчего её поднос с едой падает прямо на одежду и вытирает рукой губы, искривляя лицо.

– Думаю, я заслужил хотя бы нормального поцелуя за то, что вытерпел ради тебя. И это ты называешь благодарностью? Конечно, тебе же проще запустить мне руку в трусы и взять мой член в рот. Да, куколка? – Едко и громко произносит Рафаэль.

Какой ты молодец! Ещё!

Придвигаясь ближе к столику, слышу смешки вокруг.

– Да за тебя и сто евро жалко отдать, ты даже целоваться не умеешь. Я так разочарован. Выходит, ты, ничтожество, забитая маленькая девственница, думала, что я не попрошу плату. На будущее, будете это делать с ней, лучше сразу ставьте на колени и пусть сосёт, это у неё выходит лучше, – обращаясь ко всем, он оглядывает девушку, едва стоящую на ногах от унижения и потрясения, и цокает.

– Что ты…

– А что я? Значит, я был избит из-за твоей любвеобильности и попытки стать шлюхой одного из братств, а сейчас играешь роль недотроги?! Вы не считаете, что я имею право требовать от неё хотя бы нормального поцелуя за то, что выкупил её? – Резко перебивает он Флор, и ему поддакивают все, свистят, кто-то выкрикивает: «Покажи сиськи».

– Да нечего там смотреть, поверьте. У Саммер были лучше. Но эта умеет ими елозить по члену. Развлекайтесь, я с ней уже закончил, – бросает он. Взгляд Флор бегает по столовой, а смех, язвительные и вульгарные комментарии вызывают крупные слёзы, бегущие по её лицу.

Она срывается и пытается выбежать из столовой, но студенты пихают её, продолжая издеваться и подливать масла в огонь. Им дай только повод, они обожают находиться в эпицентре скандала, который точно кто-то уже снял, и скоро он будет выложен на сайте. Прекрасно.

Рафаэль возвращается за стол и садится на своё место.

– Это было здорово. Мне понравилось, – смеётся Оливер, хлопая его по плечу, затем его братья, понимая, что Рафаэль заслужил поздравления, присоединяются, развивая тему порнографических умений Флор, отчего парень только молча кивает.

– Хороший мальчик. Ты заслужил поощрение. Кто-нибудь принесите ему поднос со стейком, картошкой и салатом, – подаю я голос. А он не смотрит на меня, когда одна из сестёр с радостью бежит выполнять мой приказ.

Да что ты куксишься? Я же помогла тебе не быть идиотом.

Удовлетворение от случившегося повышает моё настроение. Теперь эта дура и близко не подойдёт к нему, как и он никак не сможет поправить своё положение. Любовь? Не смешите меня. С такими, как она, играют и бросают или поступают с ними, как с её матерью. Наказывают.

Время обеда подходит к концу, а Рафаэль так и не притрагивается к еде, как придурок, гипнотизируя одну точку. Меня это не волнует. Не хочет, его проблемы. Показывает характер, тоже его проблемы, как и голод. Не привыкать ему, видимо. Плевала я на это. Мне неинтересно, что он чувствует сейчас. Мне нравится мысль о том, как Флор ревёт в три ручья и знает, каково это – быть ненужной, униженной и брошенной прилюдно.

– За мной, – произношу я и, попрощавшись с Оливером, направляюсь к аудитории, в которой нам предстоит начать делать свой проект по презентации выдуманного продукта. Рафаэль, конечно же, плетётся за мной, а все вокруг только и говорят о том, что он сделал. Его принимают. Его боятся. Им начинают восхищаться. Вот так просто можно завоевать любовь студентов, показав им, что все они ничтожество. Разве я не права? Права. Не осталось здесь человечности. Только звери в клетках, от которых у меня есть ключи.

Преподаватель что-то объясняет всем, а я влезаю в интернет и делаю покупки, пишу сообщение своему шофёру, чтобы всё доставил максимум через час, иначе пошлю к чёрту. Самое интересное, что отец мне даже не звонит. Хотя, о чём это я? Это нормально. Он работает, катается по странам и развлекается с друзьями. Для своих пятидесяти шести лет он прекрасно выглядит. Гены. Плюс его деньги и статус. Он до сих пор числится в самых неуловимых холостяках нашей планеты, и не собирается нарушать данный статус. Мне это на руку. Я не позволю кому-то другому стать частью нашей семьи. Всегда были только он и я. Папа и его принцесса, на которую он очень редко обращал внимание, лишь задабривал подарками… так было до тех пор, пока ему в голову что-то не ударило, и он не притащил сюда эту макаку. Кризис среднего возраста, наверное, или когда он там бывает, другого объяснения его резкого и повышенного интереса к тому, что он слепил из меня, я не вижу. Мне одиноко. Одежда не может заменить того, что мне необходимо. И я даже не знаю этому определения. Я обычно предпочитаю не думать об этом, но вот сегодня всё пошло не так. Не понимаю, откуда снова взялись эти мысли, погружающие меня в знакомую пучину тёмной печали.

Мне плевать, кто окликает меня, я сажусь в университетское такси, не замечая, идёт ли рядом Рафаэль. Мне просто плохо. И всё это случается в одну секунду, перечёркивая грани допустимого. В такое время я предпочитаю прятаться от всех и переживать внутри дисгармонию, пока она не сойдёт на нет, и я вновь вернусь в нормальное состояние стервозной и избалованной принцессы.

– В душ. Смой с себя вонь обиженной Джульетты и ототри свои губы, от них идёт такой смрад, что меня сейчас вырвет, – не смотря на Рафаэля, произношу я и вхожу к себе в спальню.

Идеальный мир. Идеальная я.

Оглядываю комнату, и стены давят. Снова. Как давно я не чувствовала себя так гадко. Одиночество очень отличается от понятия «одна». Можно быть окружённой миллионом людей, вспышками фотокамер, тысячами сумочек и туфель, но всё это не доставляет никакой радости. Ненавижу это время. Почему кому-то даётся возможность не иметь совести, а у кого-то она просто отсыпается, чтобы за короткое время очнуться, словно ужасная королева, и начать свою адскую игру с разумом? Почему это случается со мной? Ох, нет, я не раскаиваюсь в своих грехах, только чувство незащищённости меня подавляет. Раньше у меня был шанс немного легче пережить этот период, когда рядом была Сиен. Хотя я её не воспринимаю, как кого-то особенного, но всё же… я нуждаюсь в ней.