— Ты уже целых три дня постоянно делаешь нечто такое, чтозаставляет меня чрезвычайно нервничать!

Показная строгость тона не обманула Зака, и, глядя наДжулию, он вдруг почувствовал такую мучительную нежность, что у него защемило вгруди. На ее прелестном, выразительном лице теперь не осталось и следа прежнейподозрительности, отвращения и ненависти. Он даже не мог вспомнить, когда нанего последний раз смотрели подобным образом. В свое время даже его собственныеадвокаты до конца не верили в его невиновность. А Джулия верила. Теперь он этознал. Достаточно было вспомнить те слова, которые она Говорила ему у речки. То,как дрожал и срывался ее голос, когда она уговаривала его подняться: «Помнишь,ты говорил, что хочешь, чтобы хоть кто-нибудь поверил в твою невиновность? Я несовсем поверила тебе тогда, но зато я верю сейчас! Клянусь. Слышишь?! Я знаю,что ты никого не убивал! Я верю всему, что ты мне сказал!»

Она могла бы оставить его умирать там, на берегу. А еслитакой поступок был несовместим с моральными устоями дочери священника, то моглабы довезти его до дома, уложить в постель, забрать машину и позвонить в полициюиз ближайшего телефона-автомата. Но она этого не сделала. Потому что верила, действительноверила в его невиновность. Заку захотелось сжать ее в объятиях и рассказать,как много его значит для него. Ему хотелось снова и снова видеть ее теплуюулыбку и слышать непритворно веселый, заразительный смех. Но больше всегохотелось снова почувствовать теплоту и податливость ее губ, целовать и ласкатьее до тех пор, пока они оба полностью не утратят контроль над собой, и тогда онсможет отблагодарить ее за доверие тем единственным, что у него осталось, —своим телом.

Зак понимал, что Джулия, так же как и он, почувствоваланеобратимую перемену, происшедшую в их отношениях. Но по каким-то совершеннонепонятным для него причинам это заставляло ее нервничать сильнее, чем когдаона сидела под дулом его пистолета. В этом он был совершенно уверен, так же каки в том, что сегодня вечером они будут заниматься любовью и она хочет этого неменьше, чем он.

Джулия ожидала, что он рассмеется над ее шуткой или покрайней мере хоть что-то ответит. Но Зак промолчал. Она отступила кспасительной кухне и еще раз спросила:

— Ты голоден?

— Я умираю от голода, — медленно кивнул Зак, и Джулиязастыла от того интимного смысла, который, несомненно, прослеживался в егословах и в том, как они были сказаны.

Джулия пыталась убедить себя, что в его словах не былоникакого подтекста, и как можно более невинным и вежливым голосомпоинтересовалась:

— А чего бы тебе хотелось?

— А что ты предлагаешь? — отпарировал Зак, с такой легкостьюи непринужденностью играя в эти словесные шахматы, что Джулия даже заподозрила:какая бы то ни было двусмысленность в его словах ей только померещилась.

— Ужин, естественно.

— Естественно, — торжественно согласился Зак, но при этом вего глазах прыгали веселые чертики.

— А если быть более точной, то я предлагаю домашнее рагу.

— Это очень важно — вовремя уточнить то, что имеешь в виду.

Джулия решила не продолжать эту своеобразную словесную дуэльи предприняла стратегическое отступление за кухонную стойку.

— Думаю, мы поужинаем прямо здесь. Сейчас я все приготовлю.

— Давай лучше поедим у камина, — попросил Зак. Звук егоголоса оказывал на Джулию не меньшее воздействие, чем нежные прикосновения егорук и губ, — это гораздо уютнее.

Уютнее… Джулия почувствовала, как у нее пересохло во рту.Она, усиленно хлопотала на кухне, но руки дрожали и плохо слушались — ей струдом удалось разложить густое рту по глубоким тарелкам. Краем глаза Джулиянаблюдала за тем, как Зак подошел к стереопроигрывателю и начал рыться в грудекомпакт-дисков. Через несколько минут комнату заполнил живой голос БарбрыСтрейзанд. Из всего огромного количества записей, среди которых былопрактически все — от Элтона Джона до джаза, — он выбрал именно Стрейзанд.

Уютнее.

Это слово неотступно вертелось в мозгу, пока она, стояспиной к гостиной, расставляла на подносе приборы и выбирала салфетки. Уютнее.Джулия положила ладони на стойку и попыталась хоть немного успокоиться. Онапрекрасно понимала, что хотел сказать Зак этим словом. «Интимнее».«Романтичнее». Она была уверена в этом точно так же, как и в том, что ситуациябесповоротно изменилась с того самого мгновения, как она решила остаться здесь,не бросив Зака умирать у ручья и не сдав его полиции. Она также прекраснопонимала и то, что Зак это почувствовал не хуже ее. За подтверждением своихпредположений не нужно далеко ходить. Оно сквозило в его взгляде, в нежностиего улыбки, в новых нотках, появившихся в бархатистом голосе. Все это вместенаносило сокрушительный удар по ее самообладанию. Джулия наконец оторвалась отстойки и одновременно решительно отбросила всякие дальнейшие тщетные попыткиобмануть саму себя. Пришло время посмотреть правде в глаза.

А правда заключалась в том, что она хотела его. И он хотел ее.И они оба это понимали.

Джулия положила на поднос столовое серебро, метнула быстрыйвзгляд через плечо, но тотчас же отвернулась. Небрежно закинув ногу на ногу иположив вытянутые руки на спинку дивана, Зак снисходительно наблюдал за ней —невозмутимый и невероятно сексуальный. Он мог себе позволить бытьблагодушно-терпеливым и не нервничать, ведь ему, несомненно, приходилось тысячираз заниматься любовью с сотнями женщин, каждая из которых была навернякакрасивее и уж, конечно, гораздо опытнее, чем она.

Джулия мужественно подавила непреодолимое желание начатьперестановку в кухонных шкафчиках.

Зак наблюдал за тем, как Джулия подошла к дивану и, поставивподнос, начала накрывать на стол. Ее движения были необычайно грациозными инемного неуверенными, как у испуганной газели. Пылающий в камине огонь бросалотсветы на гриву густых каштановых волос, на нежную кожу лица, на двеполукруглые тени от длинных, черных как смоль ресниц на фарфоровых щеках. Заквпервые обратил внимание на то, что у нее очень красивые руки — с изящнымипальцами и длинными, ухоженными ногтями. У него защемило сердце, когда онвспомнил, как эти руки обнимали его там, возле ледяного ручья, как Джулияраскачивалась, прижимая к себе его голову и умоляя подняться. Все, чтопроисходило там, на заснеженном склоне горы, казалось всего лишь сном, вкотором ему была отведена роль безучастного зрителя. Но позднее, когда Джулиивсе-таки удалось дотащить его до постели, воспоминания становились гораздоболее четкими. Он помнил, как она накрывала его одеялами, помнил отчаяние итревогу в ее милом голосе… Наблюдая за ней сейчас, Зак в очередной разпоразился той почти осязаемой атмосфере невинности, которая окружала Джулию.Подумав об этом, он вдруг заметил, что по какой-то непонятной причине она избегаетвстречаться с ним взглядом. Зак озадаченно посмотрел на нее. В течение трехдней эта девушка мужественно и открыто противостояла ему; сегодня ей все-такиудалось перехитрить его, а логом ока спасла ему жизнь. И все же, несмотря навсе свое бесстрашие и мужество, теперь, когда их отношения перестали бытьвраждебными, она стала поразительно застенчива.